Марина была совершенно не готова к ужасной трагедии, случившейся почти сразу после свадьбы. Свадебные букеты еще не успели завянуть, когда однажды ночью она проснулась от невыносимых болей в животе. Ее малыш, драгоценный наследник Пьетро, не дожил и до утра.
– Можешь уничтожить эти бумаги хоть сейчас. Брось их в Этну или кинь в море. Делай с ними что хочешь.
Как было бы хорошо, если бы она могла поступить так же со своими воспоминаниями! Ее до сих пор бросало в дрожь, когда она вспоминала, как Пьетро отреагировал на потерю ребенка. Марина была раздавлена, уничтожена, но Пьетро… Даже если Пьетро был расстроен, он никак не показал этого, он вел себя так, словно ничего страшного не случилось, и таким образом лишний раз напоминал ей о том, как она его подвела. Она не смогла дать ему то единственное, из-за чего он женился на ней, и после смерти ребенка между ними разрослась такая огромная пропасть, что даже слабо тлеющая страсть не смогла перебросить через нее достаточно прочный мост…
Не в силах дольше выносить двойной прессинг воспоминаний и тишины, заполнившей кабинет, Марина почти подбежала к двери, распахнула ее и сказала все еще стоявшему за ней юристу:
– Входите, синьор Ринальди. Думаю, нам давно пора закончить наше дело.
– А под делом ты имеешь в виду окончательное расторжение нашего брака?
Марина застыла. Ей показалось или в его голосе действительно мелькнула болезненная нотка? Она не видела его лица и не могла проверить свое предположение. Впрочем, это просто смешно.
Тигр, плачущий перед прыжком.
– Конечно. Что еще я могу иметь в виду?
Пьетро медленно повернулся к ней. Его лицо было непроницаемо, как маска, высеченная из белого мрамора.
– Что ж, хорошо. Но если тебе все это не нужно… – Он еще раз просмотрел документы, окинул взглядом комнату и бросил бумаги в мусорную корзину. – В этом случае нам не нужны юристы, мы справимся с этим делом своими силами. Маттео, ты свободен.
– Князь… – запротестовал Маттео, но Пьетро поднял руку, и юрист замолчал.
– Мы с моей женой обговорим условия наедине, а потом позовем тебя, чтобы ты все оформил. Согласна, Марина?
– Я… Ну… – Марина не знала, что ответить.
На первый взгляд казалось, что Пьетро наконец уступил ей и собирается дать ей то, чего она хочет. Но с другой стороны, она не думала, что, если они останутся наедине, у них получится хоть сколь-нибудь продуктивный диалог.
– Согласна, – наконец выдавила она, хотя ее мозг все еще лихорадочно обрабатывал слова Пьетро.
Меньше всего на свете ей хотелось оставаться с Пьетро наедине. Но если таково его условие, она должна пойти на это, иначе рискует улететь с Сицилии ни с чем и все жертвы окажутся напрасны. Ее решимость покончить с этим раз и навсегда слегка поколебалась, когда Пьетро поцеловал ее, но потом она поняла, что все к лучшему: она выдержала эту проверку. Жизненно необходимо вырваться из-под темной, иссушающей душу власти Пьетро, и как можно скорее: решимость решимостью, но Марина – всего лишь человек, слабое существо, которое может не выдержать длительного постоянного давления и сломаться. Она соберется, возьмет себя в руки и вынесет еще некоторое время рядом с Пьетро, если ее усилия наконец увенчаются успехом. Во всяком случае, теперь она точно знала, что от него можно ждать чего угодно; предупрежден – значит вооружен, и этот минутный срыв показал ей, насколько важно сейчас тщательно следить за собой и за Пьетро.
– Согласна, если это так необходимо.
– Отлично, – победно кивнул Пьетро.
Он взял со спинки стула плащ, встряхнул, надел его и повернулся к Марине, готовый идти.
– Куда ты собрался?
– Сначала я отвезу тебя туда, где ты остановилась.
– Не нужно.
Под его взглядом Марина едва не попятилась. Удержаться от столь явного проявления страха ей помогла лишь мысль о том, что он сделает с ней, почуяв слабину.
– Ты вымокнешь до нитки, если не оденешься по погоде, – заметил Пьетро, указав за окно, где все еще лил дождь. – Не подобает джентльмену заставлять свою жену бегать под дождем в такой одежде, если он может предоставить ей возможность переодеться.
Он наверняка знал, как ее разозлит такое отношение. Марина ясно видела вызов в его поблескивающих глазах. От Пьетро же не укрылась внутренняя борьба, происходившая в душе Марины.
– Чего ты боишься, дорогая? – лукаво улыбнулся он и расправил ее плащ, предлагая сунуть руки в рукава.
– Ничего! – крикнула она и позволила ему надеть на нее плащ.
Его руки скользнули по ее плечам, и Марина поняла, что он затеял это галантное представление именно ради того, чтобы прикоснуться к ней, заставить ее почувствовать себя марионеткой, нити которой он крепко держит в руках.
– Разве похоже, что я боюсь?
– О нет, конечно нет.
Марина прекрасно знала, что Пьетро легко читает выражение ее лица. Мало того: наверняка именно напугать ее он и хотел. Когда его руки коснулись ее шеи, вытаскивая волосы из-под воротника и разглаживая плащ, Марине пришлось прикусить язык, чтобы не выдать себя. Он намеренно провоцировал ее, зная, что она скорее умрет, чем признается, что боится.
Единственное, что Марине было непонятно, так это то, на какое свидание наедине он рассчитывал, если они, скорее всего, отправятся в какой-нибудь бар или ресторан, то есть в место, где полно людей. Там Марина будет в безопасности, и это ее успокаивало.
Впрочем, не слишком сильно. Его близость, даже самые легкие и на первый взгляд невинные прикосновения обжигали ее, посылали электрические разряды по всему ее телу, которое помнило ласку его сильных пальцев, покрытых бронзовым загаром…
Марина стиснула зубы и сосредоточилась на Маттео и секретарше. Она сердечно поблагодарила их и долго прощалась, желая довести сгорающего от нетерпения Пьетро до бешенства.
– Благодарю вас за помощь, – сказала Марина, пожимая руку юристу.
– Совершенно не за что, синьора.
Конечно, этот проницательный человек не мог не заметить напряжения, звеневшего в воздухе между боссом и его женой.
Наконец Марина повернулась к Пьетро и с досадой увидела, что он как ни в чем не бывало привалился плечом к косяку и спокойно наблюдает за ней. Он снова обыграл ее. Только когда она подошла к двери, он выпрямился.
– Готова? – спросил он так беспечно, словно они собирались на веселый пикник.
– Готова, – откликнулась Марина, понимая, что ее интонация получилась куда более напряженной и неестественной.
Потому что готовой она себя ни капли не чувствовала. Потому что она боялась даже подумать о том, что ее ждет. Да, Пьетро был само спокойствие, но под этой вежливой, приятной маской скрывалось лицо, которому Марина уже никогда не сможет полностью доверять. Ее заявление, что ей ничего не нужно от мужа, кроме свободы, застало Пьетро врасплох. Марина знала, что еще никто не уходил от расплаты за столь возмутительное поведение. Пьетро позаботится о том, чтобы как можно скорее снова оказаться сверху, и тогда…
