— Да, правильно.
Сэмпсон улыбнулся.
— Я предположил, что именно Шелдон Роквелл предложил вам стать его протеже. И вот вы появляетесь здесь. Я разочарован. Между ролью Богини любви и ролью школьной учительницы лежит такая пропасть.
Глаза Молли вспыхнули.
— Так что же вы хотите предложить мне, мистер Левин?
— Стать учительницей в Саммите. Но вы должны убедить меня, что справитесь и с этой ролью. Кроме арифметики и письма вы могли бы учить детей пению и танцам. Ведь для вас это несложно?
— Конечно.
Сэмпсон был удовлетворен, она снова была актрисой. Никто другой не произнес бы это «конечно» с таким пылом, и был бы так убедителен. Возможно, у нее есть свой интерес в этом деле. И это не просто интерес Шелдона Роквелла. Он уже не сомневался, что Моллин Кеннеди (или как там ее зовут на самом деле) вполне сгодится, если он только не перепугал ее. Быть игрушкой богатого человека гораздо легче, чем стать классной дамой.
— В этой школе всего одна комната, мисс Кеннеди. А дети там всех возрастов, от первого до восьмого классов. Вы справитесь?
Горло пересохло, но она ответила как можно более убедительно:
— Да, да, смогу.
— Саммит всего лишь далекая деревня, до ближайшего города путь не близкий. Развлечений там маловато.
Надежда в глазах Молли не потухла. Сэмпсон продолжал:
— Вас нанимает Уинслоу Форчун, человек строгий и требовательный. Вы не получите от него никаких поблажек, вам придется постараться. Неважно, понравится он вам или вы будете его ненавидеть, но вам придется его уважать и слушаться. Вы все еще согласны?
— О да, я согласна. Мне нужна эта работа.
Сэмпсон не знал, чего ожидать от этой женщины, чьи портреты еще недавно были развешаны по всему городу. Во всяком случае, он не верил в честность женского энтузиазма при таких перспективах.
— Ну, что же… отлично, мисс Кеннеди. Это место — ваше… При одном условии…
«Только этого не хватало!» — по спине снова пробежал холодок. Конечно, без условий дело не обойдется.
— Мне плевать, что вам сказал Шелдон Роквелл об Уинслоу Форчуне. Это очень хороший человек. Честный и благородный. Мне бы не хотелось чем-то ранить его, ему и так достается из-за дьявольских проделок братьев Роквеллов. Шелдон, уверен, хочет, чтобы вы шпионили за ним. И не пытайтесь отрицать это. Вы не первый осведомитель, которого они засылают, и не последний.
— Если вы думаете, что меня наняли шпионить за ним или причинить вред вашему мистеру Форчуну, — удивилась Молли, — почему же вы тогда не отказываете мне в получении этого места?
— Потому что вы и должны быть шпионкой.
— Как?!
— Да вот так. Мне нужно знать все, что вы будете сообщать Роквеллам. Это единственная возможность быть уверенным, что Уинслоу Форчун выберется живым из всей этой передряги.
Молли снова побледнела, глаза расширились.
— Они хотят только получить наследство. Почему же вы опасаетесь за его жизнь?
— Не давайте себя обмануть. Они жаждут этих денег, и пойдут на все ради этого. Они уже пытались разрушить фабрику, калечили людей…
— Для чего вы говорите мне все это?
— Потому, что вы должны знать правду, прежде чем вы туда отправитесь.
— А вы всегда говорите правду, мистер Левин? Какой ваш интерес в данном деле?
Сэмпсон выдержал паузу, не отрывая взгляда от глаз Молли.
— Я был адвокатом Аарона Форчуна, и он возложил на меня ответственность быть его душеприказчиком. Мне уже заплатили независимо от того, кто выиграет наследство.
— Разве вы не надеетесь заработать на этом деле еще?
— В финансовом отношении нет.
— Но вы хотите, чтобы выиграл мистер Форчун?
— Я хотел бы быть уверенным, что наследство получит мистер Форчун. Он много работал для этого и сделал больше, чем мог бы любой другой на его месте, претворяя в реальность мечту своего деда. У меня нет уверенности, что он выиграет. Это была идиотская затея возложить весь груз забот на одного Уинслоу. Братья же Роквеллы ничего не делают, просто ждут, когда их кузен провалится. Я пытался убедить Аарона поставить условием завещания их совместную работу и разделить наследство на троих, но он уперся и ничего не хотел слышать.
— Может, он был уже в старческом маразме?
Сэмпсон посмотрел на Молли. На его лице была вновь ироническая улыбка.
— О нет. Он был тяжелым, несговорчивым человеком, но обладал, к сожалению, ясным умом. Иначе все обернулось бы по-другому. Надо смотреть правде в глаза, дела плохи. Уинслоу говорит, что нам больше ничего другого не остается, как крепче взяться за руки. Дурацкая ситуация! Вы уверены, что хотите влезть в это болото?
— Я уже влезла. Роквелл оплатил мои долги.
Заявление Молли удивило Сэмпсона.
— Я попала в дерьмо! А Роквеллы — это просто подонки.
Сэмпсон согласно кивнул в ответ.
— Вы еще и половины о них не знаете, — он начал ходить по комнате. — Эти мерзавцы на все способны. Вы понимаете, в какой опасности можете оказаться там, в Саммите?
— Не больше, чем здесь — без работы и средств к существованию.
— Хорошо, я понимаю ваше положение. Я сообщу Уинслоу, что нашел учительницу и попрошу его в пятницу встретить в Плейсвилле поезд.
— Подскажите, как вести себя с этим нелегким человеком?
— Просто будьте такой же прелестной! — ухмыльнулся Сэмпсон.
— А у него брови не вырастут выше шляпы?
— Возможно, ведь отец Уинслоу был священником, человеком строгих правил, и сын с трудом изживает следы такого воспитания.
Молли тоже рассмеялась и протянула Сэмпсону руку на прощание.
— Мистер Левин, мне доставила удовольствие встреча с вами.
— Уверяю вас, что получил еще большее удовольствие, дорогая! — сказал Сэмпсон, поцеловав ей руку, и проводил Молли до двери. — Еще одно слово. Почтмейстеры в маленьких городах излишне любопытны. Надеюсь, у вас есть две тетушки, которым вы обожаете писать письма. Возьмите карточку с моим домашним адресом.
Мужчина, ожидавший в передней, когда адвокат освободится, с удивлением посмотрел на вышедшую из кабинета даму и не мог отвести глаз, пока она не сошла с лестницы. Заметив, наконец, Сэмпсона, насмешливо следившего за ним, он тут же вскочил с дивана и поспешил к адвокату.
— Мистер Левин? Разрешите представиться Джед Кэнтрел. Я разыскиваю мистера Форчуна, мне сказали, что он ваш клиент.
Сэмпсон сомневался, впускать ли ему незнакомца в свой кабинет. — «Сюрпризам сегодня нет конца!»
— Я извиняюсь, что так неожиданно врываюсь к вам, но мистер Форчун может уехать и я не смогу сердечно поблагодарить его за помощь двум малюткам во время инцидента с поездом.
