И в то же время он готов был бы держать пари на сколь угодно крупную сумму в том, что девушка-цыганка, которую сбил его фаэтон, была созданием чистым и нетронутым.
Эта мысль заставила его громко рассмеяться.
«Право, я, наверное, слишком увлекся ею. Надо же было вообразить, будто такое возможно» — сказал он себе.
Ведь, судя по тому, что рассказала Савийя, она побывала в России, Венгрии и Германии. И чтобы попасть в эти страны, она должна была проезжать через множество других. Можно ли было поверить, что во время этих переездов ее необычная красота не привлекла к себе внимания?
Да и как насчет мужчин ее племени? Есть же у них глаза, а в жилах их должна течь горячая кровь!
Маркиз выехал из леса напротив дома Юдит и заставил себя перестать думать и о Савийе, и о тех женщинах, которых он знал.
Он был уверен, что сейчас ему предстоит немало достаточно сложных решений и, скорее всего, значительное количество самых разных дел.
И он не ошибался.
Когда маркиз вернулся домой к ленчу, то уже знал, что ему по крайней мере неделю нельзя будет вернуться в Лондон.
По правде говоря, оценив, в каком виде оказались дела и имения Юдит, он пришел в ужас.
Уезжая, она оставила очень четкие распоряжения.
Все ее поместья должны были перейти под его управление, и все дальнейшие распоряжения и, конечно, оплата всем служащим будут исходить от Рэкстона.
Маркиз подумал, что кто-нибудь другой на его месте возмутился бы подобной обузой, — и весьма немалой, — которую на него взвалили без всякого предупреждения. Но, видимо, Юдит догадывалась, что ее решение станет в некотором роде триумфом маркиза.
Его отец всегда мечтал приобрести близлежащие земли и присоединить их к поместью Рэкстонов. И теперь это, по сути дела, уже произошло!
Маркиз переговорил с агентом, управляющими фермами и поверенным Юдит, который дожидался его с целой пачкой требовавших подписи бумаг.
По дороге домой маркиз сказал себе, что ему придется немедленно уделить своим новым землям самое пристальное внимание, чтобы устранить снижение доходов, которое он обнаружил.
Даже оказавшись дома, он все еще продолжал обдумывать, кому следует поручить ключевые посты в имении и как новые люди будут сотрудничать с его собственными управляющими.
До ленча оставалось всего четверть часа. Маркиз вручил свою шляпу и хлыст лакею и автоматически направился в библиотеку.
Как он и ожидал, Преподобный оказался именно там — и Савийя тоже.
Они были настолько поглощены чтением, что маркиз прошел половину комнаты, прежде чем они заметили его приход.
Но когда, услышав его шаги, учитель и ученица повернулись навстречу ему, в их глазах ясно отобразилась радость.
— А, вот и вы, милорд! — воскликнул Преподобный. — Сегодня утром вы уехали очень рано — я даже не успел рассказать вам о том, какое открытие сделал!
— Доброе утро, сэр, — поздоровался маркиз. — Доброго утра и вам, Савийя.
Девушка улыбнулась ему, и он снова подумал о том, насколько она хороша собой: ее темные волосы необычайно красиво контрастировали с яркими переплетами книг. А ее движения показались ему еще более грациозными, чем он помнил.
— Доброе утро, милорд, — сказала она, а потом сразу же добавила, словно ребенок, которому не терпелось рассказать нечто необычайное: — Преподобный джентльмен нашел такую книгу, которая, как он решил, вам понравится!
— Что же это за книга? — поинтересовался маркиз.
— Это книга про цыган, написанная неким Джоном Хойландом, — ответил Преподобный, протягивая томик своему любимому ученику и другу. — Я и не подозревал, что она есть у нас в библиотеке, а ведь она была издана всего два года тому назад, в 1816 году. Там рассказывается обо всем, что вам хотелось знать относительно происхождения цыган.
Маркиз взял протянутую ему книгу.
— Видимо, ее купил мой отец.
— Это так. А поскольку он в том же году умер, то книга оказалась забыта, — подтвердил Преподобный. — Поэтому я и не включил ее в каталог.
Маркиз открыл книгу и, перелистывая ее, заметил:
— Я вижу, что здесь имеется сравнительный анализ цыганского языка и хинди. Некоторые слова кажутся почти одинаковыми.
— Это правда, — согласилась Савийя. — Например, по-английски вас можно было бы назвать очень важным человеком или принцем. На хинди это слово звучит как «раджа» — и по-цыгански практически так же.
— Надо будет почитать об этом подробнее, — сказал маркиз, — но сейчас я ужасно проголодался да и пить очень хочется. Не выпьете ли вы со мной за компанию рюмку вина, Преподобный?
— С большим удовольствием, милорд.
— Я надеюсь, Савийя, — добавил маркиз, обращаясь к своей гостье, — что вы разделите со мной ленч.
Секунду поколебавшись, она ответила:
— Охотно.
— Вас приглашать по-прежнему бесполезно, Преподобный? — осведомился маркиз.
Его пожилой друг покачал головой:
— Вы же знаете, что с моим дурным пищеварением я могу есть всего один раз в сутки.
— Я об этом не забыл, — кивнул маркиз.
Савийя посмотрела на начищенные до блеска ботфорты маркиза и сказала:
— Вы ездили верхом. Я уже имела возможность полюбоваться великолепными лошадьми из ваших конюшен.
— Надо полагать, вы тоже ездите верхом?
Она с улыбкой призналась:
— Это я люблю делать больше всего на свете, если не считать танцев.
— Надеюсь, что смогу увидеть, как вы делаете и то, и другое.
Пока они шли в малую столовую, маркиз думал о том, как его необычная гостья будет держаться за столом. Он решил про себя, что цыганка не может знать ни этикета, ни правил относительно того, как едят в домах аристократии. И в то же время он вдруг понял, что Савийя обязательно будет держать себя грациозно и изящно — иного просто представить себе было невозможно!
Когда они уселись за стол, он обратил внимание на то, что она взяла в руки нож и вилку только после того, как посмотрела, как это сделал он сам. Это было проделано настолько незаметно, что если бы он не наблюдал за ней с особым вниманием, то не заметил бы, что она подражает ему не только в выборе столовых приборов, но и в манере ими пользоваться.
Однако очень скоро маркиз забыл о том, что наблюдает за тем, не сделает ли Савийя какой-нибудь ошибки. Он был слишком глубоко заинтересован ее рассказом, чтобы обращать внимание на что-то еще.
Ему не сразу удалось уговорить ее, чтобы она поделилась с ним историей своих путешествий.
Маркиз обладал немалым опытом общения с женщинами и умел добиться их расположения и откровенности. Обычно в его обществе они вскоре начинали чувствовать себя настолько непринужденно и беззаботно, что делились с ним своими самыми сокровенными тайнами. Как правило, он особенно не стремился добиться этого, но подсознательно чувствовал, что это — в его власти.
На этот раз, поскольку он был уверен в том, что Савийя впервые оказалась в такой приятной обстановке и сидит за столом вдвоем с мужчиной, он приложил некоторые усилия к тому, чтобы разговорить ее, и легко этого добился.
Девушка рассказала ему, как цыгане кочуют по Европе, переезжая из страны в страну. Часто им приходится спасаться бегством от жестоких преследований со стороны властей, но простой народ, как правило, встречает их радушно, благодаря их особым умениям, колдовству и торговле лошадьми.
— Мой отец — прекрасный знаток лошадей, — сказала Савийя. — Ему часто поручают купить лошадей в одной стране, чтобы переправить в другую.
— В вашем племени много людей? — спросил маркиз.
— Когда мы выехали из Венгрии в Россию, нас было двести человек, — ответила она. — Но обычно нас бывает человек сорок-пятьдесят, как здесь, в Англии.
— Вы ночуете в шатрах?
— Раньше ночевали, — подтвердила она. — Но теперь у нас появилось нечто новое.
— Что именно?
— Мы купили кибитки. В Англии их пока мало, а вот в Европе они есть уже у многих цыган. Подобными домиками на колесах давно пользуются цирковые артисты. Они так красивы и удобны, что теперь все цыгане, у которых хватает на это средств, хотят завести себе передвижные домики-кибитки.
