– Это был утомительный день. Особенно для вас. Думаю, прежние призраки вернулись в эту ночь. Нам лучше отправиться спать.
– Я мало что помню о своей жизни здесь. Это было так давно, – солгал он, потирая затылок, как будто избавляясь от ощущения шелка под своей рукой.
– Библиотека на первом этаже славится большим выбором книг. Иногда, когда меня одолевают разные мысли, я читаю. – Она нервно помахала книгой, настороженно наблюдая за ним.
– Дельное предложение. Скажите, что за мысли тревожат вас? – Он протянул руку за книгой и не удержался, чтобы не погладить ее запястье. Словно обжегшись, она сразу же выпустила из рук книгу. Прочитав название, он спросил: – Вы считаете, что «Путешествия Гулливера» отвлекут вас от ваших тревог?
– Меня ничто не тревожит, милорд. – Она чуть заметно повысила голос, стирая след его прикосновения со своей руки.
– Вы плохая притворщица, миледи.
Ее глаза превратились в сияющие зеленые озера.
– Конечно, нет.
Он усмехнулся:
– В самом деле?
Покачав головой, она поспешила поправиться:
– Я хочу сказать, я не лгунья, плохая или какая-то там еще.
– Вы не совершите преступления, если сознаетесь, что мой приезд расстроил вас.
– Ваш приезд нисколько не расстроил меня. Почему он должен был меня расстроить? – спросила она, волнуясь, и снова явно встревожилась.
Ник с любопытством наблюдал за ней. Большинство женщин были бы рады, если бы нашелся мужчина, который взял бы все в свои руки. Но не эта. С самого его приезда было очевидно, что ей хотелось, чтобы он уехал. Он вернул ей книгу.
Она коротко кивнула:
– Спокойной ночи, милорд.
– Спокойной ночи. – Он смотрел, как она повернулась и пошла по коридору, затем, поймав себя на том, что восхищается естественным покачиванием ее бедер, рассердился. Он продолжал стоять на том же месте, пока она не вошла в свою комнату. Дверь с легким щелчком закрылась за ней.
Странная женщина. Совсем не ханжа, как он вначале думал. Никакая женщина не может быть слишком чопорной, если ее волосы пробуждают фантазии, а губы просят поцелуя. Он несколько минут смотрел на дверь комнаты леди Брукшир. В одном он был убежден. В ней было что-то большее, чем она позволяла ему видеть.
Мередит было просто необходимо вырваться на свободу. Оставаться в стороне в то время, как Николас Колфилд обследовал ее владения, оказалось невыносимым. Она встречалась с ним по вечерам за столом, где он проявлял сдержанную вежливость, он больше никогда не открывал ей свою душу, как в ту ночь у дверей детской, никогда больше не осмеливался прикоснуться к ней, что вызывало в ней чувство некоторого облегчения и одновременно сожаления. Она же оказывала ему лишь необходимое гостеприимство, оставаясь холодной, и сохраняла самообладание. В противном случае у него могло появиться желание остаться здесь дольше, а ей меньше всего хотелось, чтобы он постоянно маячил перед ней, измеряя стоимость Оук-Ран и ее самой.
После того как она заглянула в его раненую душу, она почувствовала странное желание помочь ему обрести душевный покой, в котором он так явно нуждался. Опасное желание. Она не могла смириться с мыслью, что использует слабое место человека, которого она обманом лишает его законных прав.
За окном после вчерашнего дождя блестела ярко-зеленая лужайка. Воздух был пронизан солнечным светом. Мередит решила, что уже достаточно долго отсиживалась в четырех стенах. Распорядившись оседлать ей лошадь, она быстро переоделась в бежевого цвета бархатную амазонку. Она подозревала, что этот цвет не соответствует трауру, но у нее не было черной амазонки, а следовательно, и выбора. Критически оглядывая себя в большом зеркале, она разгладила платье на талии и бедрах и поморщилась, заметив результат поглощения слишком большого количества медовых лепешек. Но женщина, ожидающая ребенка, даже в самом начале вправе иметь немного располневшую талию. Им с тетей скоро придется найти способ приделать ей живот побольше. В этом им поможет Мари.
Когда Мередит вышла из дома, ее кобылка, резвое существо по имени Петуния, была уже оседлана и ожидала ее. Петуния, казалось, соскучилась по прогулкам не меньше Мередит. Вскоре они уже мчались по холмам. Она дала лошади волю, с восторгом ощущая на лице ветер от быстрой езды. Спустя некоторое время она направила Петунию к ферме семьи Финней, большому участку земли на южной границе Оук-Ран. Имея дюжину детей, Финнею с женой было нетрудно справляться с такой большой фермой. Салли Финней ждала еще одного ребенка и с недавнего времени не вставала с постели, поскольку ей стало трудно двигаться. Мередит полагала, что женщина не будет возражать против небольшого общества.
Когда она подъехала, двор оказался непривычно пустым. Сойдя с седла, она привязала лошадь к столбу перед ухоженным садиком у дома. Вдалеке послышался крик, и она взглянула в сторону поля, откуда Том и его дети окликали ее.
У Мередит на мгновение замерло сердце, когда среди них она заметила еще кого-то.
«Что он здесь делает?»
Дети Финнея окружили Николаса Колфилда, болтая с ним и соперничая из-за его внимания. Малышка Мег Финней ухватилась за его руку с восхищенным обожанием в глазах. Чувства Мередит мало чем отличались от чувств ребенка, когда она оглядела его. Его обнаженная грудь блестела от пота, а волосы в лучах солнца отливали сине-черным блеском.
– Добрый день, леди Брукшир, – поздоровался Том Финней.
– Доброе утро, мистер Финней. Дети. – Она кивнула и затем повернулась, чтобы поздороваться с человеком, присутствие которого она ощущала каждым нервом. – Доброе утро, мистер Колфилд. – Даже потный и заляпанный грязью, он выглядел прекрасно.
– Леди Брукшир, – ответил он, глядя на ее обветренное лицо и растрепавшиеся волосы, чем заставил ее вспомнить о том, как она выглядит. Кровь прилила к ее щекам, и она в смущении схватилась за шляпу.
– Вы приехали навестить Салли? – спросил мистер Финней. – Она будет рада, в ее положении хочется общества.
– Я так и думала. – Мередит обращалась к фермеру и старалась не смотреть на сильный мускулистый торс Колфилда. Завязывая ленты своей шляпки под подбородком, она заметила, что старшая дочь мистера Финнея так же зачарованно смотрит на Колфилда.
– Какая удача, что его светлость оказался здесь! Он помог мне вытащить застрявший на поле плуг. Мы с детьми почти все утро пытались это сделать.
– Действительно, вам повезло. – И снова Мередит почувствовала обиду. При всем том, что она сделала для своих арендаторов, ей никогда не приходилось вытаскивать застрявший плуг. И по блеску в глазах мистера Финнея становилось понятно, что этот поступок нового хозяина имения очень многое значил.
