Патриция Филлипс - Негасимое пламя

— Благодарю за честь, которую вы оказали нам, согласившись остановиться в нашем замке, миледи.

Элинед послала ему очаровательную улыбку. На ее щеках цвета слоновой кости заиграл нежный румянец. Она в притворном смущении опустила длинные ресницы, но от ее зоркого взгляда не ускользнули ни юность Уолтера, ни его искривленная нога.

Джессамин повернулась и дала знак подавать на стол.

Устав от общества незнакомых людей, Уолтер, как только закончилась трапеза, торопливо извинился и вышел из-за стола. Джессамин же была па седьмом небе от счастья — она и припомнить не могла, когда еще она так весело проводила время в Кэрли. Ей и в голову не приходило уйти из зала, где царили музыка и веселье, чтобы променять этот шум и смех на промозглый холод и одиночество своей спальни.

К ее огорчению, Джессамин очень скоро убедилась, что лорд Рис решил воспользоваться уходом ее брата, чтобы приступить к расспросам. Когда она сделала движение, чтобы пересесть поближе к певцам, он, ни минуты не медля, последовал за ней. И вот в первый раз за этот долгий вечер она осталась с ним с глазу на глаз и была вынуждена поддерживать разговор.

— Скажите, почему вы утаили, что вы — хозяйка Кэрли?

— Мне показалось забавным, что вы приняли меня за обычную служанку.

— Ну, не только за служанку… Вспомните, ведь вначале я вообще счел вас мальчишкой! Леди Джессамин, прошу принять мои глубочайшие извинения за то, что я не отнесся к вам с должным уважением. Поймите меня правильно: если женщина переодевается в мужское платье и ездит верхом, как крестьянский парень, ни на что иное она и не может рассчитывать.

Джессамин ответила ему улыбкой, рассеянно вслушиваясь в его слова. Ей пришлось признать, что она добилась, чего хотела, — полностью завладела его вниманием. Увы, жаль только, что она обязана этим своему нелепому одеянию да еще разве что немыслимой для настоящей леди рискованной выходке. При этой мысли все те остроумные замечания, которые она за этот вечер не раз успела повторить про себя, мгновенно вылетели у нее из головы. Вместо этого она могла только рассеянно улыбаться ему да смущенно опускать глаза, когда в его темных загадочных глазах появлялся опасный огонек и этот горячий взгляд становился слишком уж интимным.

— Так вы прощаете мою бесцеремонность, леди Джессамин?

— Конечно. К тому же я ничуть не обиделась.

— Какой приятный сюрприз! А я-то расстраивался, воображая, что меня ожидает скучный ужин в компании безусого юнца и скучной старой девы, его сестры. А вместо этого встретил настоящее чудо красоты!

В первый раз за всю свою жизнь Джессамин багрово покраснела от неожиданности и смущения. До смерти сконфузившись, она испуганно прикрыла руками загоревшиеся щеки, стараясь скрыть краску, бросившуюся ей в лицо. Господи, до чего глупо!

— Благодарю вас за комплимент, милорд, — с трудом пробормотала она прерывистым голосом. — А если честно, я вовсе не собиралась вас дурачить. До нас доходили слухи, что в округе бродит немало вооруженных бродяг, вот я и решила, что будет безопаснее переодеться мальчиком, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания.

— И из вас получился просто очаровательный мальчуган! — с усмешкой подхватил он. — Хитро придумано, хотя тот, кто посоветовал вам ехать одной, оказал плохую услугу. Вам следовало бы взять охрану. Неужели никто из слуг не мог поехать с вами?

— Я собиралась всего лишь навестить старую Агнесс. Это совсем близко. Мне и в голову не пришло взять с собой охрану.

Его темные брови удивленно сдвинулись.

— Какое стремление к независимости! — В его голосе не было даже намека на насмешку, лишь недоумение.

Джессамин немного оттаяла и наконец осмелилась поднять на него глаза. Она и представить себе не могла, какая волна удовольствия прокатится по всему ее телу, когда их взгляды встретятся. Вновь смутившись до слез, она опустила ресницы и сцепила руки на коленях.

Сегодня вечером он выглядел куда элегантнее, чем когда примчался на ее зов несколькими часами раньше. Надетый на нем зеленый бархатный дублет был простого покроя, но сшит из роскошной ткани. Глубокий травянисто-зеленый тон одежды делал его густые вьющиеся волосы еще темнее. В свете факелов гладкая смуглая кожа отливала бронзой. Распахнутый ворот белоснежной рубашки подчеркивал линию сильной шеи. Джессамин вдруг почувствовала, что се неудержимо тянет дотронуться до него, скользнуть под рубашку, чтобы почувствовать тепло его тела. Ее вдруг опалило жаром, и Джессамин испуганно застыла. Господи, да что это с ней?! Никогда раньше подобные мысли не приходили ей в голову.

Она решительно выпрямилась, прижавшись к прямой спинке стула, и постаралась выкинуть из головы весь этот вздор. Увы, это было не так-то легко. Лорд Рис, устроившись поудобнее в огромном кресле, стоявшем напротив камина, и обложившись подушками, вытянул к огню длинные ноги, затянутые в высокие кожаные сапоги. Под тонкой тканью черных рейтуз угадывались сильные, мускулистые ноги. Сапоги для верховой езды доходили почти до середины бедра. Сделанные из прекрасной кожи, они удобно облегали ногу точно вторая кожа. Джессамин не могла отвести от него глаз. Вот он, облокотившись на спинку кресла, удобно закинул руки за голову, и девушка залюбовалась его тонкими, но сильными пальцами с оливково-смуглой кожей, Руки его не были так же белы и пухлы, как руки Уолтера. Нет, это были руки воина и путешественника, большие, смуглые от загара, загрубевшие. Каково это — почувствовать, как эти руки, горячие и сильные, ласково коснутся ее шеи, проведут по лицу… как эта широкая, мускулистая грудь тесно прижмется к ее телу…

Боже милостивый, она, должно быть, сошла с ума!

Ее грезы были прерваны приходом леди Элинед.

— Могу ли я рассчитывать на теплую постель и мягкую перину в такой глуши, или я прошу слишком многого и в такой крохотной крепости о подобных вещах никогда не слышали? — Она остановилась возле них и выпрямилась во весь рост.

Роскошное пунцовое платье и наброшенная поверх него отделанная пушистым мехом накидка в свете пылавших факелов отливали багрово-алыми отблесками. Приоткрыв изящный ротик, леди Элинед слабо зевнула и провела нежной рукой по лбу, словно колени ее подгибались от смертельной усталости.

Хотя в словах этой женщины и не было прямого оскорбления, Джессамин вспыхнула. Она подсознательно почувствовала, что та старается уязвить ее. И вновь, как несколько часов назад, когда она впервые увидела в трактире эту прекрасную незнакомку, в душе ее поднялась целая буря противоречивых чувств. Да, спору нет, леди Элинед и впрямь несравненная красавица, но под этой прекрасной оболочкой скрывалась черствая, расчетливая душа, равнодушная ко всему, кроме собственных желаний и капризов.