– Обрадуюсь? – Граф побагровел. – Кажется, ты предпочла забыть о том, что я тоже обладаю правом опеки над племянником, а значит, могу в равной степени участвовать в решении его судьбы. Предупреждаю самым серьезным образом: я не намерен стоять в стороне и пассивно наблюдать, как ты разбазариваешь законное наследство.
Джульетта презрительно сжала губы. Вот еще! Как он смеет угрожать? Если бы действительно заботился о детях покойного брата, не держал бы их в нищете!
– У меня не было выбора, – холодно заявила она. – Мало того, что поместье с каждым годом все глубже увязает в долгах, мое содержание даже при самой строгой экономии не способно покрыть расходы семьи.
– Значит, не умеешь вести хозяйство, – высокомерно заключил Джеральд. – Позволяешь себе лишнее, соришь деньгами направо и налево. Надо научиться жить скромнее.
Джульетта вспыхнула. Снова несправедливые обвинения! О каких излишествах можно говорить, когда денег едва хватает, чтобы свести концы с концами?
– Ты, наверное, шутишь. Неужели позволительно экономить на обуви для детей? Или одежде подходящего размера? А может быть, предлагаешь их не кормить? Ни на что другое я деньги не трачу.
– Не смей разговаривать со мной неуважительным тоном! – гневно оборвал граф и с силой стукнул кулаком по столу. Джульетта вздрогнула и зажмурилась.
– Неуважительным тоном? – переспросила она, с трудом приходя в себя. Несмотря на растущий страх, голос прозвучал спокойно, ровно, а Джеральд тем временем распалялся все сильнее.
– Не заходи слишком далеко, Джульетта, а не то – клянусь бессмертной душой брата! – не смогу ответить за свои поступки.
– Порядочный человек всегда отвечает за собственные поступки, – произнес за спиной глубокий голос, – а за дурные и жестокие особенно.
От неожиданности Джульетта вздрогнула. Что это, игра болезненного воображения? Она обернулась и увидела возле двери высокого сильного человека. Лицо его оставалось спокойным, но глаза смотрели холодно и решительно.
Спустя мгновение из-за широкой спины выглянула улыбающаяся миссис Перкинс и торжественно объявила:
– К вам мистер Харпер, мэм.
Как правило, Ричард не имел обыкновения вмешиваться в семейные конфликты. Кто бы ни выяснял отношения – муж и жена, брат и сестра, родители и дети, – неизменно старался держаться подальше. Ведь его это не касается.
Но сейчас, стоя на пороге гостиной миссис Уэнтуорт, был готов нарушить устоявшееся жизненное правило и броситься на выручку женщине, которую, судя по всему, обижал этот наглец.
Он вошел и с непринужденной улыбкой заметил:
– К сожалению, миссис Уэнтуорт, я невольно стал причиной семейного разлада. Могу ли чем-нибудь помочь?
– Заползи обратно под тот камень, откуда вылез, и больше не появляйся! – зарычал сидевший рядом с Джульеттой мужчина и воинственно вскочил. Рост его, надо признать, оказался не выше среднего. А если добавить к этому довольно хилое, рыхлое телосложение, заметно поредевшие волосы и пухлые, слабые, никогда не знавшие работы руки, то станет ясно, что опасений незнакомец не внушал. Но Ричард всегда оставался настороже. Он знал, что единственный надежный способ избежать нападения – подготовиться к худшему.
Миссис Уэнтуорт в ужасе прикрыла рот рукой.
– Джеральд, умоляю!
– Что? Отличное решение всех проблем: он исчезает и больше никогда не показывается на глаза.
Ричард посмотрел молча, с непроницаемым выражением. Джульетта подошла и робко попыталась извиниться за грубость родственника:
– Пожалуйста, не обижайтесь на моего деверя, мистер Харпер. Он переживает острый шок.
– Не смей унижаться перед этим выскочкой! – вне себя от ярости взревел граф. – Он никогда не имел дела с порядочными людьми!
Не обращая внимания на крик, Ричард невозмутимо обратился к миссис Уэнтуорт:
– Если я правильно понял, спор вызван продажей поместья?
Джульетта нервно теребила кружева на рукаве.
– К сожалению, вы не ошиблись.
Американец слегка склонил голову и посмотрел задумчиво.
– Но соглашение касается исключительно нас двоих. Мнение вашего деверя не имеет значения.
– Не имеет значения? – прогремел Джеральд. – Ты, парень, должно быть, просто не знаешь, с кем имеешь дело!
– Так и есть, – бесстрастно согласился Ричард. – Нас друг другу до сих пор не представили.
Миссис Уэнтуорт секунду помедлила, не зная, как поступить, однако тут же пришла в себя и поспешила исправить оплошность.
– Джеральд Уэнтуорт, граф Гастингс, перед вами мистер Ричард Харпер. – Голос зазвучал тише. – Мистер Харпер, граф – старший брат моего покойного супруга и опекун Эдварда, старшего сына.
Черт возьми, англичане – странный народ. Способны прервать ссору только для того, чтобы вежливо объяснить, кто есть кто. Забавно. Мгновенное затишье позволило Ричарду собраться с мыслями. То обстоятельство, что толстяк официально опекал мальчика, коренным образом меняло ситуацию. Сделка действительно оказалась под угрозой.
Пора уходить.
Разумно, логично, безопасно. Так Ричард поступал всегда, но сейчас ноги почему-то отказывались повиноваться. Когда он вошел, миссис Уэнтуорт сражалась отважно и не уступала, но кто знает, как повернутся события? Лучше остаться на месте и подстраховать.
С тех пор, когда в последний раз пришлось силой доказывать собственную правоту, прошло уже несколько лет, однако Ричард не забыл, что значит хороший удар в челюсть. Словно услышав опасные мысли, миссис Уэнтуорт поспешила встать между мужчинами.
– Мы с Джеральдом как раз обсуждали продажу поместья, – спокойно как ни в чем не бывало пояснила она. – У графа возникли кое-какие сомнения.
– Судя по вашему тону, сомнений оказалось немало. Не так ли, мистер Уэнтуорт? – уточнил Ричард.
– Лорд Гастингс, – высокомерно, сквозь стиснутые зубы поправил граф. – Именно таким образом положено обращаться к пэру королевства.
Ричард пожал плечами:
– Я американец, а потому не испытываю трепета перед титулами.
– И напрасно, – враждебным тоном заметил граф. – Титулы воплощают древнюю традицию чести и благородства.
– Не стремлюсь ставить под сомнение ваши традиции, но в Новом Свете человека судят исключительно по личным достоинствам и поступкам. Характер поверяется не рождением, а делами. Никогда бы не подумал, что в оскорблении беззащитной женщины можно найти признаки чести и благородства. Это скорее распущенность!
