Затем появилась Анна, новая королева, которой было только тринадцать и которая поэтому еще не могла стать моему брату настоящей женой. С ней я тоже вела долгие беседы.
Мы с Анной любили друг друга – но, конечно же, не так, как я любила Мами. Анна слегка важничала и кокетничала, напуская на себя жеманный вид, но мне нравилось то, что она не была умна и вряд ли когда-нибудь испытывала желание заглядывать в книгу. Анна была ленива и делала все, чтобы уклониться от занятий, зато обожала петь и танцевать. Мы часто обсуждали с ней балеты, танцевали и пели вместе; пользуясь любым удобным случаем, она с наслаждением пускалась в пляс со мной и Гастоном.
Так, с появлением Анны и милой Мами в жизни моей произошли долгожданные перемены. Дни, казалось, наполнились радостью. Я совсем не замечала туч, сгустившихся над страной.
Затем с помощью Мами я начала кое-что узнавать о том, что творится за стенами детской.
– Вам не следует оставаться в неведении, – заявила Мами. – Грядут великие события, и как дочь короля вы, возможно, сыграете в них свою роль.
Это заставило меня почувствовать свою исключительную значимость.
Именно тогда Мами рассказала мне о том, что отец мой был убит, а мать стала регентшей, каковой, без сомнения, и останется до тех пор, пока мой брат Людовик не сможет взять бразды правления в свои руки.
– Когда же это произойдет? – спросила я. – Бедный Людовик. Он не очень-то похож на короля.
– Это может случиться быстрее, чем вы думаете, – заметила Мами.
Она поджала губы и напустила на себя загадочный вид, заговорщицки поглядывая по сторонам. Это было в духе Мами. Она создавала интригу рассказа и окружала ее тайной, разжигая во мне интерес.
Помню, как я крепко обняла Мами – видимо, это произошло месяцев через шесть после ее появления в наших покоях – и заставила пообещать, что она никогда меня не покинет.
Она нежно погладила меня по голове, прижала к груди и принялась укачивать, как маленького ребенка…
– Я не уйду, пока меня не прогонят, – пообещала она.
Несмотря на все свои захватывающие истории, Мами была реалисткой.
– Возможно, настанет день, когда мне придется уйти, – сказала она, – но сейчас… мы в безопасности. Не думаю, что кто-нибудь захочет разлучить нас. По правде говоря, моя мать считает, что я очень полезна здесь, в детской.
– Гастон тоже тебя любит, – горячо заверила я Мами. – И Кристина… хотя этого и не показывает… Не то что я!
– Бедная Кристина! Она постоянно думает о принцессе Елизавете и боится, что однажды с ней самой произойдет то же, что и с ее сестрой.
– А это произойдет? – взволнованно осведомилась я.
Мами медленно кивнула головой.
– Почти наверняка, – промолвила она. – Принцессы, как правило, выходят замуж.
– Я тоже принцесса… – прошептала я.
– Но маленькая. Вам нужно еще долго расти. – Она успокаивала меня, однако я знала, какое будущее меня ждет, хотя пока оно и кажется таким далеким… Но настанет день, когда судьба моя решится, ибо так случается со всеми принцессами.
– Мы всегда будем вместе, – пылко вскричала я.
А Мами не стала этого отрицать.
Она изменила всю мою жизнь. Конечно, жизнь моя в любом случае изменилась бы вскоре после бракосочетания Людовика, но Мами привнесла в нее нечто прекрасное. В первый раз я осознала, как нуждаюсь в матери – в ком-то, кто заботился бы обо мне, кто ворчал бы на меня время от времени, рассказывал бы мне о жизни, утешал бы меня, когда я плачу; в ком-то, кто стал бы для меня самым близким человеком на свете – и любил бы меня всей душой. Я чувствовала, что подобные отношения начинают складываться у нас с Мами. Странно, но только тогда я поняла, как мне не хватало материнской любви и заботы.
Благодаря ей я стала многое узнавать. Она рассказывала, что происходит в городе и во дворце. Не важно, что это казалось, а порой и было немного пугающим – в изложении Мами все всегда звучало захватывающе.
– Кто такой Кончини? – спрашивала я, и она не отмахивалась, не говорила, что это меня не касается и что я узнаю обо всем, когда стану старше; нет, Мами мне отвечала.
Когда моя мать прибыла во Францию, она привезла с собой итальянцев. Это было неизбежно. Как правило, доставив в чужую страну юную принцессу, ее свита уезжала обратно, однако Мария Медичи кое-кого оставила при себе, и многие утверждали, что тем самым Франции был нанесен непоправимый урон.
– Она привезла с собой Элеонору Галигаи, – рассказывала мне Мами. – Та была дочерью ее няни и росла вместе с будущей королевой. Оказалось, что они очень привязаны друг к другу… ну, как сестры.
– Прямо как мы… как я и ты, Мами, – вставила я.
– Да, – согласилась Мами. – Вроде того… Итак, когда ваша мать отправилась во Францию, чтобы выйти замуж за короля, она отказалась расстаться с Элеонорой Галигаи и взяла ее с собой. Затем, желая как-то пристроить свою подругу, государыня выдала ее замуж за человека, к которому и сама относилась весьма благосклонно. Это был еще один итальянец, явившийся вместе с ней во Францию, Кончино Кончини. Он был сыном нотариуса из Флоренции, и ваша мать сделала его своим секретарем. Кончини и Элеонора поженились и, будучи в такой милости у королевы, решили, конечно же, не упускать своего.
– И им это удалось? – спросила я.
– Моя дорогая принцесса! Удалось – да еще как! Кончини стал маршалом д'Анкром. Вы его знаете.
– Я видела его во время свадебных торжеств – рядом с моей матерью. Похоже, Шарль д'Альбер, который был с моим братом, не очень-то любит этого Кончини…
– О, Шарль д'Альбер! Говорят, король прислушивается к его мнению больше, чем к советам государыни!
Постепенно я все больше и больше узнавала о событиях, происходивших за стенами детской. Мами была удивительной рассказчицей, и я не переставала изумляться, что именно меня удостоила она своей дружбой. Эта честь легко могла достаться Кристине, которая была намного старше меня, или даже Гастону– тому все-таки было на год больше. Но нет! Мами выбрала меня, и я поклялась себе, что вечно буду ей за это благодарна.
– Временами, – говорила она, – я забываю, какая вы маленькая. Не обращайте внимания, – продолжала она, будто извиняясь. – В один прекрасный день вам придется окунуться во все эти дела, поэтому хорошо, если вы окажетесь готовы к будущей жизни.
Помню, как забурлил Париж сразу после свадьбы. На сей раз в центре событий оказался принц де Конде. Мами уже рассказывала мне, как он женился на мадемуазель де Монморанси, которую мой отец хотел сделать своим «маленьким другом»; знала я и о том, что принц оказался вовсе не тем покладистым супругом, на роль которого прочил его король. Когда отец мой умер, принц привез свою жену обратно в Париж, поскольку прятать ее было больше незачем.
