Хорошая еда и горячая вода — уже достаточно необычно. А то, что он утешал и успокаивал ее, вообще невозможно. Однако же вмятина на кровати свидетельствовала об ином. Повинуясь порыву, Рикка наклонилась к постели, приложила голову к гладкому белью и принюхалась. Она ощутила запах солнца… ветра… моря… шепот девственного леса и мужскую мощь. На все это инстинктивно откликнулась вся ее сущность — гордая, сильная, женская. Она сглотнула, быстро отошла от кровати и облачилась в свой мальчишеский наряд. Открыв дверь, Рикка вышла наружу и оказалась под сенью деревьев, через листву которых пробивались солнечные лучи.
Дракон сидел на корточках у костра. Увидев Рикку, он поднялся. Она выглядит хорошо, подумал он, гораздо лучше, чем можно было ожидать после ночи с кошмарными сновидениями. Правда, она отводила взгляд, в котором было заметно смущение.
Ни одна из многочисленных женщин, которых он знал, не испытывала бы ни малейшего стеснения, проведя с ним ночь в постели. У нее же щеки разрумянились, взгляд блуждал по сторонам.
Дракон сдержал улыбку и сосредоточил внимание на костре.
— Если ты голодна, готова каша.
Рикка пожала плечами, однако подошла поближе. Приняв это за согласие, он наполнил едой деревянную миску, добавил туда меда и украсил ее ягодами земляники, которую успел собрать утром.
— Еще один рецепт друга? — спросила девушка, принимая из рук викинга миску.
— Для каши не требуется никакого рецепта.
Рикка принялась за еду. Каша была съедена в мгновение ока.
— Есть еще, — предложил Дракон, однако Рикка покачала головой, снова слегка смутившись.
— Что касается минувшей ночи… — начала она.
— Тебе приснился дурной сон. Я просто обнял тебя, и ты успокоилась, только и всего.
— Это очень любезно с вашей стороны. — Девушка быстро взглянула на викинга и снова отвела взор. — Спасибо.
— Похоже, ты не слишком привыкла к доброму отношению.
Рикка вымыла миску и вернула Дракону. Вероятно, ей запали в душу слова о том, что она будет помогать ему по хозяйству. А может, она просто хотела выиграть время для ответа на вопрос, чтобы каким-то образом не раскрыть свое инкогнито.
— Я такая, какая есть. — Сама того, не сознавая, Рикка высказала мысль, которая пришла в голову Дракону этой ночью. Это заявление поразило его. Означает ли это, что они так похожи? Несмотря на естественные отличия, существующие между мужчиной и женщиной, он чувствовал в ней гордость и силу, мужество и стойкость — те самые черты, которыми, ему хотелось думать, обладал он сам.
Его скульптурные черты лица осветила неожиданная улыбка. Рикка удивленно взглянула на мужчину, затем нахмурилась.
— Чему вы улыбаетесь?
— Я просто подумал, что ты похожа на воина, а точнее — на воительницу. Существуют легенды о таких женщинах.
— Боадицея не из легенды. Она реальна.
— Боадицея… Это была… Ага, вспомнил. Это древняя королева бриттов, которая выступила против римлян. — Этих людей Дракон считал мифическими созданиями до того времени, пока не попал в Византию и не убедился в обратном. Будь он саксом, он знал бы о королеве бриттов, как знала эта девушка. — Ну да, Боадицея. А как насчет амазонок?
— Насчет кого?
— Амазонок. Может, я расскажу тебе о них. Ты что собираешься делать сегодня?
Захваченная врасплох, Рикка сказала первое, что пришло ей в голову:
— Сбежать.
Его улыбка превратилась в гримасу.
— Ты, по крайней мере, честная.
Конечно, она была честная, правда для нее была так же естественна, как для других — дыхание. Для нее в этом отношении и не существовало альтернативы. Но тот факт, что он разглядел в ней эту черту, впитанную с молоком матери, удивил Рикку. Викинг вдруг показался ей даже ближе, чем тогда, когда лежал рядом на кровати.
Рикка сказала без обиняков:
— Вы могли бы взять меня этой ночью. Мы оба понимаем, что я не смогла бы этому воспрепятствовать, но вы этого не сделали. Поэтому я спрашиваю: почему вы держите меня здесь?
— Я твой должник. Из-за меня ты поранилась. Я хочу проводить тебя в безопасное место, если ты позволишь.
— Я освобождаю вас от долга. Отпустите меня.
В этом суть всего. Она отпускала ему долги, он имел право либо уйти, либо позволить ей сделать то же самое. Тем не менее, Дракон не мог так поступить. Он искренне беспокоился о безопасности девушки. Но к этому чувству примешивалось кое-что еще. В незнакомке было нечто притягательное.
Будучи человеком здравого ума, Дракон не поддался бы влечению, которое испытывал, находясь рядом с девушкой. Тем более что нужно было сначала решить вопрос о ее безопасности.
— Куда ты пойдешь? К твоему брату, который неизвестно где? Ты сможешь туда благополучно добраться? Опять же, чем ты собираешься питаться? У тебя нет орудий для охоты, а если есть монеты, чтобы уплатить за еду или что-то другое, то ты их слишком хорошо прячешь.
Рикка ничего не ответила, лишь молча посмотрела на викинга, и он усилил напор.
— Ты чуть не умерла вчера. Ты так хочешь проститься с жизнью, что готова идти одна, подвергая себя риску? Поверь, в этом нет никакой необходимости!
— Необходимость есть. Я не могу здесь оставаться.
— Скажи мне, кто ты, и я провожу тебя в безопасное место. Ковыряя носком ботинка траву, Рикка медленно проговорила:
— Вам должно быть понятно, что если бы я могла это сделать, то сделала бы вчера.
Дракон кивнул. Он понял — девушка ему не доверяет. Конечно, он для нее чужак, но это не единственная причина ее недоверия. У нее была какая-то тайна, которая заставляла ее скрывать ото всех свое имя.
— Ну ладно, — сказал он. — Предлагаю сделку. Ты побудешь здесь в течение нескольких дней. Обещаю не причинять никакого зла, и если ты за это время не пожелаешь сказать, кто ты такая, я отпущу тебя.
Напряженность, которая гнездилась в душе Рикки с того момента, как она проснулась, начала постепенно слабеть. Он сделает то, что сказал. По какой-то причине он действительно хотел помочь ей. Видит небо, она нуждалась в помощи. Ситуация, в которой она оказалась, была угрожающая, перспективы мрачные. Без помощи она может не суметь добраться до побережья, а тем более — сесть на корабль, идущий в Нормандию.
Однако Рикка колебалась, потому что наряду с признанием того, что ей требуется помощь, она ощущала потребность иного рода. Она никогда не обращала внимания на мужчин, а если видела, то спешила поскорее отвести от них глаза. Если раньше самым сильным чувством у нее был страх, то сейчас на первый план выходило желание.
Он искушал ее, этот мужчина, которому были присущи деликатность и честность, искушал, как никто на свете. В самом деле, это был новый мир — мир искушений, о существовании которых Рикка не подозревала. Если бы он был просто красив, было бы проще. Но в этом воине сочеталась как физическая, так и душевная красота, и это обезоруживало.
