— И что, смею вас спросить, здесь происходит, мисс Лэйн? Прежде чем она успела открыть рот, Роза уже бойко объясняла:
— Ничего особенного, обычная уборка, мистер Бриджес.
— Я видел, как вы обе выбежали из зала в середине смены. Затем вы, — с этими словами метрдотель ткнул своим костлявым пальцем в сторону Эмили, так что ей пришлось отступить назад, иначе он бы уперся ей в нос, — вы вышли из кухни, нацепив очки повара. И с салфеткой на голове! Ян Чен просто в ярости, по крайней мере я думаю, что он в ярости. Я не идиот. Вы обе что-то замышляете.
Эмили открыла рот: надо было ответить… но что, ради всего святого, она могла сказать? Как объяснить свое поведение и при этом не дать Бриджесу повода выставить ее? Правда, теперь этому собирается способствовать и Маккензи. Хорошо еще, что Бриджесу неизвестно ее настоящее имя!
— Что это вы стали таким подозрительным, мистер Бриджес? — произнесла Роза невинным тоном. — Просто Эмили расхотела носить очки. Вы должны знать, что такое женщины, мистер Бриджес, ведь их всегда столько вокруг!
Она послала Бриджесу одну из своих ослепительных улыбок, которая многих мужчин сразила бы наповал. К несчастью, Бриджес видел это уже много раз и, видимо, у него выработался иммунитет. Вместо того чтобы растаять, он еще больше нахмурился. Однако Роза не сдавалась:
— Ну так вот, моя дорогая Эмили обнаружила, что без очков она не так хорошо видит, чтобы выполнять свою работу в соответствии с теми высокими стандартами, которые вы требуете от нас, мистер Бриджес. Поэтому она и одолжила у Ян Чена его очки. Завтра она снова будет носить свои.
Скрестив руки на груди, Бриджес нетерпеливо топнул ногой.
— А волосы?
Роза пожала плечами:
— Женское тщеславие, мистер Бриджес. Черные волосы ей идут гораздо больше, вы же сами видите! Темные волосы так изысканно смотрятся с ее светлой кожей и зелеными глазами. Правда, душечка, я думаю, вечером мы доделаем все остальное.
Эмили ничего не оставалось, как только кивнуть. Она не могла произнести ни слова, боясь себя выдать. Было видно, что Бриджес не поверил им, но что он может сделать? Они не совершили ничего плохого, если не считать отлучки из обеденного зала на несколько минут. Да, это никуда не годится, но не является достаточной причиной для увольнения. Особенно теперь, когда в ресторане Лас-Вегаса так не хватает официанток, чтобы справиться с растущим потоком пассажиров, направляющихся в Нью-Мексико.
Бриджес несколько долгих мгновений задумчиво разглядывал девушек.
— Я знаю, что вы что-то замышляете, хотя и не могу понять, что именно. В любом случае вам следует неукоснительно придерживаться правил и безупречно выполнять свою работу.
Он презрительно засопел, фыркнул и пошел прочь. Эмили и Роза, как по команде, облегченно вздохнули.
— Нам надо что-то придумать, чтобы вечером перекрасить тебе волосы, — сказала Роза.
Кивнув, Эмили жалобно простонала:
— И мне придется снова надеть очки! Я наверняка буду без конца спотыкаться.
— Ты можешь сдвинуть их пониже на нос и смотреть поверх стекол. Тебе надо просто привыкнуть к ним.
Эмили тяжело вздохнула.
— Может быть, тебе лучше вернуться домой, к отцу?
— Нет, ни за что!
— Тогда придется нацепить на нос эти проклятые очки и носить их, как будто ты с ними родилась.
— Не важно, что мне хочется или чего не хочется, Роза. Маккензи что-то подозревает. Стоит ему показать здесь кому-нибудь мою фотографию, и все будет кончено.
— Маккензи не будет никому показывать твою фотографию.
— И как же ты собираешься помешать ему? Флиртовать с ним по двадцать четыре часа в сутки, до тех пор пока он не забудет, зачем сюда явился?
— Хотя это звучит весьма соблазнительно, моя дорогая, но в этом нет никакой необходимости.
— А мне показалось, что ты обрадовалась, встретив его. Голос Эмили прозвучал резко и раздраженно. Возможно, причиной тому была ее сегодняшняя взвинченность — и ничего больше.
Роза понимающе улыбнулась:
— Будь уверена: кокетничая с этим смазливым длинноногим техасцем, времени я даром не теряла.
Роза опустила руку в карман своего платья и вынула смятую фотографию Эмили.
Эмили сначала раскрыла рот от изумления, затем благодарно улыбнулась:
— Но как тебе это удалось?
— У меня масса скрытых талантов. Одни — хорошие, другие — не очень.
— Ты залезла к нему в карман?!
— Ш-ш-ш! — Роза приложила палец к губам. — Ты что, хочешь, чтобы кто-нибудь еще об этом узнал?
— А если он обнаружит пропажу?
— Надеюсь, он подумает, что потерял снимок где-нибудь между Лас-Вегасом и Сент-Луисом.
— А ты не боишься, что он вспомнит, как ты пыталась его очаровать?
С двусмысленной улыбкой Роза произнесла:
— О да, я надеюсь, он меня запомнит и будет с нежностью вспоминать наш разговор. Но мистер Маккензи — джентльмен. Он никогда не подумает, что такая женщина, как я, может пасть столь низко.
Эмили улыбнулась:
— Роза, я тебя очень люблю!
— Конечно, любишь, золотце мое. Меня все любят. А теперь давай займемся твоими волосами.
На их счастье, Кэти Клири отлично разбиралась в разных снадобьях. Они полностью посвятили ее в свою тайну — но только ее одну. Хотя девушки, служащие в «Гарви-Хаусе» Лас-Вегаса, были очень дружны между собой, подруги все же решили, что чем меньше народу будет посвящено в тайну, тем лучше. Надо оставить кое-кому как можно меньше шансов выведать их секрет.
— Моя бабуля была знатная ворожея, — шептала Кэти, помешивая поздно ночью свое варево у них в комнате.
Эмили и Роза сидели на своих кроватях в ночных рубашках и наблюдали затаив дыхание, как Кэти своими маленькими, быстрыми и умелыми руками колдовала над плошкой.
— Что значит во… что она делала? — спросила Эмили запинаясь.
Кэти закатила глаза:
— Вы, американцы, не имеете никакого представления о колдовстве и волшебстве Старого Света. Ворожеи — это такие женщины из народа, дорогуша, которые ворожат.
— Ведьмы? — спросила заинтригованная Роза.
— О нет! — Кэти, прищурившись, посмотрела на Розу. — Да что ты знаешь о ведьмах?
— Там, откуда я родом, было много разных людей, которые занимались в полночь черной магией. Колдуны, поклонники дьявола и тому подобная нечисть.
Невольная дрожь заставила ее замолчать. Кэти кивнула, но все ее внимание было сосредоточено на вареве. Смесь уже перестала кипеть и была похожа на обычную черную краску.
Но Эмили смотрела на плошку с большим подозрением.
— А ты сама когда-нибудь этим пользовалась?
— Да раз сто! Я ж тебе говорила, моя бабуля — из ворожеек. Она знала все секреты, какие есть на земле. Она и лечить умела, сама собирала травы, коренья и ягоды. Это тебе не повредит, дорогуша. Не знаю уж, сколько месяцев ты сможешь мыть голову и не беспокоиться, что она смоется.
