— Его сестра, — подтвердил Трентон.
— Его сестра? — изумленно переспросила королева. — Но Ванесса…
— Эта другая сестра.
— А, та девочка? — пробормотала Виктория, вспоминая трагические события, потрясшие свет шесть лет назад… и семью, жизнь которой потом так изменилась. — Ее, кажется, зовут Ариана? Я о ней почти забыла… Она выглядела такой застенчивой малышкой, всегда в тени Ванессы.
Королева задумчиво смотрела перед собой. В ее воображении возник облик маленькой девочки, с медными волосами, огромными бирюзовыми глазами и задумчивым, отсутствующим выражением лица.
— Но она даже не была подростком, когда умерла Ванесса!
На лице Виктории отразился испуг. Она бросила быстрый взгляд на Беатрис, которую сейчас две суетящиеся горничные провожали в дом. Удовлетворенная тем, что румянец снова заиграл на щеках дочери, королева снова повернулась к Трентону. Понизив голос так, чтобы никто другой не смог услышать, она сказала:
— Но Ариана Колдуэлл, наверное, старше Беатрис всего на год-два!
Губы Трентона дернулись.
— А много ли вам было лет, когда вы вышли замуж за принца-консорта?
Викторию было не просто сбить с мысли.
— Сколько ей лет?
Трентон пожал плечами:
— Значительно моложе Ванессы, лет на десять или около того. Полагаю, Ариане лет семнадцать или восемнадцать.
— Вы даже не знаете ее возраста, — взорвалась рассерженная Виктория. — Давно ли вы знакомы?
— Мы познакомились прошлым вечером. — Глаза его насмешливо блеснули. — По правде говоря, она и есть та другая девица, попавшая в беду, которую я спас.
Королева сердито выпрямилась:
— Как далеко простирается ваша ненависть, Трентон? Ради Бога, она всего лишь невинная…
— Как и мой отец, — мрачно сказал Трентон, все следы веселья мгновенно исчезли с его лица.
— Это ничего не меняет. Я не позволю вам излить свою злобу на ни в чем не повинную девушку.
— Вы дали мне слово, ваше величество, — напомнил ей Трентон, — выполнить любую мою просьбу.
— Но не за счет простодушного ребенка.
— Она уже не ребенок, — возразил он, припомнив броскую красоту Арианы, ее нежное и очень женственное тело, прижавшееся к его груди, когда он держал ее на руках. — И я не собираюсь причинять ей вред.
Виктория молча встретила его утверждение, на лице ее появилось задумчивое выражение.
— Скажите мне, — произнесла она наконец, — влечет ли вас к алтарю что-нибудь, кроме ненависти?
— Ариана очень красивая женщина. Уверяю вас, она не сочтет брак со мной отвратительным, — твердо заявил Трентон.
Легкая улыбка коснулась губ королевы.
— Очень хорошо, Трентон. Вы получите королевский указ… и ваша супруга, леди Ариана Колдуэлл, скоро станет герцогиней Броддингтон.
Трентон устремил пристальный взгляд на внезапно успокоившееся лицо Виктории в надежде найти объяснение столь быстрой перемене настроения. Но не нашел.
— И никаких условий? — подозрительно спросил он.
— Никаких. — Она покачала головой, в глубине души надеясь, что инстинкт не подведет ее. — Вы спасли жизнь моей дочери. Это наименьшее, что я могу сделать, чтобы выразить свою неизмеримую благодарность. — Оба подошла к фонтану и сжала спинку стула, на котором несколько минут назад сидела Беатрис. — Я тотчас же издам указ. — Таинственный огонек зажегся в глазах королевы. — Поздравляю с предстоящей женитьбой. Пусть она принесет то, что вы от нее действительно ждете.
— Как ваша лодыжка, миледи?
Моргнув, Ариана опустила книгу, неохотно расставаясь с «Приключениями Алисы в стране чудес», возвращаясь к реальности своей утренней комнаты. «Отложив» неугомонную Синюю Гусеницу, она улыбнулась Терезе.
— Намного лучше. Практически все прошло. — Она подняла правую ногу с дивана и покрутила ступней. — Видишь? Всего три дня твоего лечения, и моя лодыжка как новая.
— Не совсем, но почти, — согласилась Тереза, укладывая все еще немного опухшую ногу на подушку. Она нежно коснулась кругов под глазами Арианы. — Но в вашей душе по-прежнему нет покоя.
— Бакстер сказал, что мы остались практически без средств.
Тереза покачала головой:
— Ваше беспокойство вызвано чем-то более значительным.
Ариана откинула голову, лучи летнего солнца, проникая через окно-фонарь, освещали ее лицо.
— У меня нет других причин для беспокойства, и все же я волнуюсь, — тихо согласилась она. — Мучает предчувствие чего-то неладного.
Она нетерпеливо отдернула занавеску и выглянула в сад в поисках успокоения… но не нашла его.
— Чего-то неладного… возможно, — пробормотала Тереза не слишком уверенно. — Но скорее всего неопределенность.
Ариана резко повернула голову.
— Ты знаешь, в чем дело, — обвиняюще заявила она.
— Так же, как и вы.
— Нет, я не знаю.
Широкая улыбка сморщила и без того морщинистое лицо Терезы.
— Вы предпочитаете не знать. Но это вопрос спорный. Вскоре у вас не будет выбора. — Улыбка внезапно исчезла. — Ваше голубое шелковое дневное платье! Я не привела его в порядок!
— Дневное платье? Какое оно имеет отношение к моему затруднительному положению?
Тереза бросила на нее сердитый взгляд:
— Но вы едва ли наденете его, если оно не будет как следует отутюжено, не так ли?
Ариана в полной растерянности выпрямилась:
— Но я не испытываю настоятельной потребности надеть голубое платье, Тереза.
— Нет, испытываете.
Тереза встала и быстро взглянула на внушительные высокие напольные часы в дальнем углу комнаты. Спохватившись, что уже поздно, она поспешила к двери с испуганным выражением лица, живо напомнив Ариане Белого Кролика Льюиса Кэрролла.
— Не бойтесь, миледи, — бросила она через плечо, заправляя за ухо выбившуюся прядь волос. — Оно будет готово через четверть часа. У нас останется достаточно времени… — Ее последние слова, сказанные уже в коридоре, были заглушены стуком закрывающейся двери.
Ариана покачала головой и вернулась к чтению.
— И Алиса подумала, что Гусеница обидчивая? — пробормотала она и продолжила с наслаждением читать описание Безумного Чаепития, когда Тереза опять влетела в комнату.
— Пойдемте, миледи, — поторопила она, помогая Ариане подняться.
Ариана уронила книгу на кушетку:
— Куда?
Тереза, поддерживая Ариану справа, помогала ей передвигаться.
— Надеть платье, конечно.
— Но я уже одета, Тереза. — Ариана показала на свое бежевое домашнее платье. — Почему я должна переодеваться?
Тереза упорно вела свою хозяйку в коридор, затем вверх по лестнице.
— Потому что голубое подходит вам больше, конечно.
— Для чего?
— К вашим глазам, миледи. — Она бережно помогла Ариане подняться на площадку второго этажа. — Бледно-голубой тон платья усиливает их блеск, и они сияют, словно звезды.
