Они выезжали вдвоем только второй раз, но казалось, что давно знают друг друга, и Пруденс осмелилась спросить:
– Что заставило вас пуститься в странствия по свету? В «Песнях» есть какие-то неясные намеки, но объяснения не дается.
– Для этого есть веская причина, я не хотел делать ее достоянием публики.
– Еще одно сомнительное приключение? Не хотите повредить репутации дамы? – полюбопытствовала она.
– М-м-м. Мне оно мало льстит, а дама еще меньше. А почему вы уехали из Кента?
Пруденс в нескольких словах поведала историю семьи и ответила на интересовавшие его вопросы. В ее жизни не было тайн, тогда как его жизнь, девушка не сомневалась в этом, содержала немало загадок. Ей очень хотелось узнать подробности.
– Это была англичанка? – спросила она, чтобы вернуть его к причине отъезда. Он уже успел рассказать о романах с русской дамой и жительницей Индии.
– Да, замужняя леди, жила по соседству с моим дядей. – Он снова попытался перевести разговор на ее жизнь.
– А как случилось, что вы начали писать романы?
Пруденс передала скучную историю своей работы в качестве копировщицы и снова вернулась к его любовному приключению.
– Какова была собой та замужняя леди? – настойчиво расспрашивала она.
– Теперь она мне кажется вполне обычной. Зрелая дама около тридцати лет, хотя все еще очень привлекательная, несколько полноватая, но тогда мне это нравилось. Я только окончил Кембридж, был совсем неопытным юнцом.
– Догадываюсь, что она взяла на себя труд обучить вас премудростям любви.
– Вижу, что вы твердо решили выведать всю историю. Будь по-вашему, но не жалуйтесь, что не предупредил вас. Она была любовницей моего дяди. Он к этому времени овдовел, она тоже потеряла мужа. Жила в одном из его домов, и их отношения были известны всем, кроме меня. Когда он умирал, она приходила каждый день, сидела у постели, разговаривала с ним и оставалась до вечера. По вечерам беседовала со мной.
Он замолчал, и Пруденс сказала:
– В этом нет ничего предосудительного.
Он покосился на нее.
– Вечера не полностью посвящались беседам. Вам, должно быть, известно, как это бывает. А может быть, и неизвестно. Но такие отношения развиваются быстро, можете мне поверить. Подруга моего дяди была искушенной в вопросах любви, и через пару дней я был без ума от нее. На следующий день после смерти дяди я сделал ей предложение, но она высмеяла меня, и я был глубоко уязвлен.
– Вы сделали предложение такой женщине?
– Был молод и глуп, теперь самому трудно в это поверить. О таких вещах я ничего не знал, но она оказалась более разумной. Ей ни к чему было обременять себя ревнивым юнцом в качестве мужа. Если сказать точнее, предложение ее просто испугало. Она нашла утешение с хозяином местной гостиницы, а я чувствовал, что жизнь разбита, и слонялся поблизости, чтобы лишний раз взглянуть на предмет своего обожания. – В глазах Дэмлера Пруденс почудилась ностальгическая тоска по его безрассудной молодости, словно он все еще переживал отказ той леди.
– Надо признаться, что меня всегда влекли путешествия, иначе я не заехал бы так далеко и не странствовал бы так долго. Этой истории своей юности я никому не рассказывал, мисс Мэллоу. Вы умеете вытянуть из меня все, что вам нужно, и сам не знаю, зачем я рассказываю такие неподобающие вещи маленькой неискушенной леди вроде вас. А вы ничего о себе не говорите, спрятались в раковину, как улитка. Расскажите о ваших поклонниках. Уверен, что у вас их было немало в юности.
Мисс Мэллоу не считала свои юные годы далеким прошлым, но поняла, что Дэмлер думает, что она старше, чем есть на самом деле. Она постаралась припомнить хоть один роман, но в жизни ее был только один идол, некий, мистер Спрингер, которого она обожала без всякой надежды на взаимность. Это был главный сердцеед в их округе, все девушки сходили по нему с ума. Пруденс хорошо знала его мать и на ходу сочинила романтическую историю, оставив ее слегка неясной, но не такой нелестной для нее, какой она была на самом деле.
– Почему же вы не вышли за него замуж? – спросил Дэмлер, когда его собеседница закончила свой рассказ.
– Не знаю, – ответила та неопределенно, в душе улыбаясь при мысли о том, что вышла бы за него с большой готовностью, если бы он сделал ей предложение.
– Вы жалеете, что не вышли замуж? – Очевидно, маркиз считал, что в ее преклонном возрасте надежда на замужество ей не улыбалась. Конечно, ее чепец…
– Нет, совсем не жалею. Я так люблю свою работу.
– Мы все, писатели, любим свой труд. Я просто счастлив, что вы отказали мистеру Спрингеру. Дело в том, что я с ним знаком и уверен, что вы, как и я, считаете его надменным и недалеким человеком.
– Вы его знаете! – вырвалось у Пруденс, и она с опозданием вспомнила, что Рональд Спрингер тоже учился в Кембридже, вероятно, даже в одно время с Дэмлером.
– Да, мы вместе учились в университете. На разных факультетах, но я его хорошо помню. Надутый осел, всегда и всюду лез вперед как старший. Ему не может быть много лет, примерно моего возраста.
– А мне, конечно, семьдесят пять! – съязвила она.
– О нет, что вы. Я опять все испортил. – Он закрыл лицо руками, изображая отчаяние. – Простите меня еще раз? – спросил он игриво. Пруденс засмеялась, но какая-то легкая натянутость осталась, и Дэмлер принялся спасать положение.
– У меня такое впечатление, что в вашем саду позади дома и в кабинете вы умудрились лучше познать жизнь, чем я, объездив весь свет. В ваших книгах больше мудрости, чем в философских трактатах.
Пруденс попыталась воспротивиться открытой лести, но он так умело вел свою линию, что скоро ее недовольство совсем исчезло. Так как он считал Пруденс старше ее лет, то, естественно, полагал, что она была более опытна, чем в действительности. Он говорил о таких вещах, которые ее шокировали, но она твердо решила не показывать вида. Пруденс не хотелось выглядеть наивной провинциалкой, но иногда она себя выдавала, и тогда он смеялся и говорил, что развращает ее.
К радости Кларенса и мисс Мэллоу, лорд Дэмлер появился в их доме и на третий день, чтобы снова увезти Пруденс на прогулку. Опять ей пришлось надеть свою скромную шляпку и темно-синюю накидку, которая придавала ей такой стародевический вид, и не удивительно, что ее принимали за стареющую даму, вышедшую из того возраста, когда еще можно думать о замужестве. Еще больше огорчало Пруденс присутствие дяди Кларенса с его плоскими шутками.
– Так вы опять едете вдвоем, – весело говорил он, потирая от удовольствия руки. – Вы, лорд Дэмлер, отбиваете ее у всех остальных претендентов, – добавил он, хотя знал не хуже племянницы, что таковых у нее не значится.
