– В вашем настоящем есть место для меня? – Он приблизился к ней настолько, что Фрея ощутила его теплое дыхание на своем лице.
– Чего вы хотите, Габриель?
– Поцеловать вас.
– Тогда целуйте и оставьте меня в покое.
– Нет. – Он покачал головой. – Не так, не здесь и не сейчас. Настанет день, когда это случится, и тогда я назову себя счастливейшим человеком в мире.
– Вы неисправимый романтик, Габриель. Неужели вам неизвестно: счастье не приходит к простым смертным, оно весьма капризно и избирательно.
– А вы очаровательная реалистка, Фрея, но я надеюсь, что со временем смогу переубедить вас. Спокойной ночи, мой светловолосый ангел, – прошептал Габриель, прежде чем раствориться в темноте.
– Спокойной ночи, мой злой гений.
Оставшись в одиночестве, Фрея улыбнулась и плотнее закуталась в шаль. Необходимо было подумать о делах, предстоящих завтра.
Мадлен, убедившись, что, кроме нее, все в доме спят, тихонько выскользнула в сад. Хотя опасаться слежки вряд ли стоило, элементарные меры предосторожности все же не помешают.
Пройдя мимо старого дуба, с незапамятных времен раскинувшего свою крону неподалеку от дома, девушка пролезла между расшатанных прутьев ограды и направилась в сторону от дороги, туда, где на берегу Шаранты английские студенты разбили лагерь.
Мадлен познакомилась с ними сегодня днем, когда они захотели осмотреть усадьбу. Высокий светловолосый парень обратился к ней, смешно коверкая слова, и попросил воды. Мадлен отвела его к колодцу. Он долго пил, запрокинув голову, не замечая, как струйка воды стекает по его шее за ворот полурасстегнутой рубашки. Мадлен с восхищением смотрела, как перекатываются тугие мускулы под загорелой кожей незнакомца. Затем, утолив жажду, он взглянул на нее голубыми, бездонными, как небо, глазами и улыбнулся.
– Спасибо. Вы не дали путнику умереть от жажды, за это вам полагается исполнение одного желания.
– Заманчиво. – Мадлен лукаво сверкнула глазами. – Я еще никогда не встречала феи в таком обличье. Откровенно говоря, я даже не знаю, чего пожелать.
– Мы остановились у реки. – Повернувшись, парень показал рукой в сторону Шаранты. – Если надумаете, приходите, когда звезды зажгутся на небе. Мы разведем костер и будем петь старинные галльские песни.
– Я подумаю, мадам фея, – тихо произнесла Мадлен, глядя ему вслед.
Незнакомец присоединился к своим друзьям, и те принялись весело похлопывать его по спине, бросая многозначительные взгляды на хорошенькую француженку у колодца. Когда они ушли, Мадлен не сразу сообразила, что так и не узнала имени понравившегося ей парня.
Лишь только ночь заключила Бордери в свои объятия, девушка, движимая любопытством, отправилась к англичанам. Идти пришлось недалеко, к тому же полная луна в небе прекрасно освещала путь. Заметив свет костра, пробивающийся сквозь ветви деревьев небольшой рощицы, Мадлен поняла, что движется в правильном направлении.
Еще несколько минут – и ее глазам предстала поляна с тремя разбитыми на ней палатками. Кроме одного человека, поддерживающего огонь, на стоянке никого больше не было. Зато от реки доносились веселые голоса. Очевидно, остальные были заняты сбором хвороста.
Когда глаза Мадлен привыкли к мерцающему освещению, она узнала в сидящем у костра того самого светловолосого парня, с которым познакомилась днем. Не решаясь обнаружить своего присутствия, девушка замерла на краю поляны.
– Прекрасное дитя, ты все-таки решила посмотреть на пляски фей? Берегись, это опасное занятие может увлечь тебя, – неожиданно произнес молодой человек, и Мадлен увидела, что он искоса наблюдает за ней.
Набравшись храбрости, она шагнула в круг света, и незнакомец поднялся ей навстречу.
– Ты пригласил, вот я и пришла, – просто ответила девушка, глядя ему в глаза.
– Я рад этому, прекрасное дитя. Рад, потому что весь день не мог избавиться от мыслей о тебе.
– Почему ты называешь меня «прекрасное дитя»? К твоему сведению, я уже взрослая и у меня есть имя – Мадлен Дюфер.
– Мадлен… – произнес нараспев молодой человек и улыбнулся. – Красивое имя. Я называю тебя «прекрасное дитя», потому что еще никогда не встречал никого более совершенного, чем ты.
Незнакомец говорил непривычно, так словно сошел со страниц рыцарского романа. Это одновременно и смешило, и возбуждало Мадлен. Она решила подыграть ему.
– А как твое имя, странная фея, заставляющая своими комплиментами покрываться краской щеки юных дев?
Парень рассмеялся, а затем, сменив язык на более современный, представился:
– Чарлз Грин к вашим услугам, мадемуазель. Я и мои друзья – студенты Оксфордского университета. – Он махнул в сторону доносящихся от реки голосов. – Мы все обучаемся на историческом факультете. В данный момент путешествуем по Франции и собираем материал для научных исследований.
– Шарль, – переиначила его имя на французский манер Мадлен. – Теперь я буду знать, как зовут мою фею.
– Чарлз, ты, как мы видим, зря времени не терял. – Вернувшиеся к месту стоянки товарищи светловолосого англичанина поприветствовали Мадлен и принялись подшучивать над другом. – Признайся, к кому ты взывал? Одину или Тору?
– Я же говорил, что ты ничего не смыслишь в скандинавской мифологии, Джон, – отшутился Чарлз. – Если речь идет о красивой девушке, то это скорее всего заслуга Фреи, богини любви и красоты.
– Эх ты, любитель диких нравов. – Джон потрепал друга по плечу. – Я специализируюсь на древних греках и уверяю тебя, они жили куда веселее твоих северных небожителей.
– Господа, прекратите вести научные споры в присутствии нашей очаровательной гостьи, – вмешался в разговор третий юноша до этого молчавший. – Может быть, она поведает нам какую-нибудь местную легенду, о которой мы еще не слышали.
– Не слушайте их, Мадлен, – предупредил ее Чарлз. – Стоит вам что-либо начать, как эти фанатики замучат вас вопросами.
– Я не боюсь. – Мадлен улыбнулась. – Кроме того, вам повезло. Никто не знает столько легенд в Бордери, сколько я. Моя мама любила рассказывать их мне в детстве перед сном.
– Чарлз! – дружно вскричали его товарищи. – И это сокровище ты пытался от нас утаить? Рассказывайте, Мадлен, мы уже заточили карандаши, достали блокноты и ждем в нетерпении.
Девушка рассмеялась. Определенно, ей доставляло радость общаться с этими молодыми людьми. Кроме того, со дня смерти матери у нее не случалось повода для веселья. Пусть отец катится к черту со своими планами насчет ее свадьбы. Сегодняшняя ночь принадлежит ей целиком и полностью.
– Итак, месье, я поведаю вам историю о некоем шевалье де ля Круа-Мароне, – приступила к рассказу Мадлен и поймала на себе внимательный взгляд голубых глаз Чарлза. – Когда он оставил воинскую службу, то по возвращении в родовое имение занялся перегонкой вина. Шевалье так «пристрастился» к этому занятию, – Мадлен многозначительно понизила голос, и ее слушатели понимающе заулыбались, – что однажды стал жертвой галлюцинаций. Ему привиделся Дьявол, который бросил его в котел с кипящей водой, дабы извлечь душу. Но наш герой оказался крепким орешком, и с первого раза у Повелителя ада ничего не вышло. Тогда Дьявол стал «кипятить» его повторно. В этот момент к шевалье вернулось сознание, он отер со лба холодный пот, выступивший от страха, и решил, что если уж душу человека можно извлечь после второго кипячения, то точно так же следует поступить и с «душой» вина. В результате проведенного им опыта на свет появился такой замечательный напиток, как коньяк.
