Алекс как во сне прошел вместе с ней по образовавшемуся проходу, а затем по дороге, ведущей к ее дому.
– Три месяца – и город выглядит так же, как год назад, когда мы приехали сюда, – небрежно сказала Джудит. – Поражает, как быстро все восстановили.
Он с трудом приходил в себя, и единственное, что он смог сказать, было:
– Тебе следует держаться подальше от этого. Сейчас я не самый лучший кандидат для прогулок по городу. Эти люди истолкуют увиденное как им заблагорассудится.
– Чепуха! Как можно истолковать приглашение на чай, исходящее от уважаемой дамы-родственницы, которая к тому же помолвлена с твоим полковником? Ничего более пристойного и придумать нельзя.
Он остановился и повернулся к ней:
– Ты знаешь, что я говорю не об этом.
– Алекс, они могут все еще смотреть на нас.
– Неужели ты не понимаешь, что, подходя ко мне с таким видом…
Она снова взяла его под руку и повела вперед.
– Эти люди тебя одолели. Я утихомирила их наиболее простым способом. Некоторые из них – мои друзья со времен осады, ты же знаешь.
– Ты поставила свою репутацию под удар.
– Меня это больше не беспокоит.
– Это обеспокоит Нейла Форрестера.
Она сделала несколько шагов вперед в одиночестве.
– Нейл все понимает.
– Все равно…
– Алекс, на прошлой неделе ты дал мне обещание… и тетя Пэн в самом деле ждет тебя на чай.
Спорить дальше было выше его сил. Против ожиданий он почувствовал себя умиротворенно и спокойно в компании двух женщин. Как будто ничего не изменилось. Миссис Девенпорт непринужденно говорила о Холлворте, Ричмонд-парке и о доме, который будет у нее в Котсуолде, когда окончится война. Джудит держалась с холодной сдержанностью, разливая чай, потом сыграла на фортепьяно несколько приятных пьес. Все очень по-английски и крайне цивилизованно. Когда он уходил, буря в его душе немного утихла.
Джудит часто вызволяла его и в следующие несколько дней, и он привык проводить время в ее компании, когда чувствовал себя особенно одиноким. Гуляние вдоль реки, прогулки верхом, посиделки на ступенях ее дома, ее понимающее присутствие на короткое время укрощали змею отчаяния, которая отступала в течение дневного кошмара и пытала его по ночам. Если они разговаривали, то беседу вела она, направляя ее в безопасное русло. Если они молчали, ее тихое присутствие и сладкий аромат ее духов сдерживали приступы его отчаяния.
Суд продолжался. Защита вызвала свидетелей, показавших, что Хетта Майбург оказала помощь раненым и накормила и напоила военных, попавших в засаду, и даже вытащила две пули, попавшие в английских солдат. Обвинение представило своих свидетелей, которые сказали, что она была настроена враждебно и сделала все это только потому, что у нее не было другого выхода. Они рассказали, как старый Иоханнес Майбург бросился со стулом на солдата и плюнул в лицо офицеру.
Светловолосый капитан признал, что мисс Майбург не горела желанием помочь раненым, но могла и не накладывать мазь и не извлекать пули, чем обычно занимаются хирурги. Однако он должен сказать, что ее поведение было явно недружелюбным и она сделала вид, что не понимает по-английски, когда он заговорил с ней.
Всплыл тот факт, что Алекс говорил с ней по-голландски, но капитан высказал мнение, что мисс Майбург была расположена к лейтенанту Расселу не более, чем ко всем остальным. Старик вел себя явно угрожающе и был заперт для его же собственного блага, но девушка при этом сдержалась. Он закончил сообщением, что лейтенант Рассел пытался отговорить его идти в усадьбу, предупредив, что буры используют ее в качестве базы, но у него не было выбора.
Наконец заседания подошли к кульминационной точке—рассмотрению убийства Иоханнеса Майбурга и стрелка Кларка. Капитан сказал, что он спал в доме, когда его разбудил звук выстрела, за ним почти сразу последовал второй. Он выбежал на кухню как раз в тот момент, когда мисс Майбург выстрелила в Кларка, который шел в ее сторону со двора. Ружье у солдата было опущено, он ни в коей мере не угрожал девушке. Он помнит, что солдат был бледен и поднимал руку, словно хотел защититься. Капитан вырвал ружье из рук девушки, но она была уже в том состоянии, в каком пребывает до сих пор. Она не сопротивлялась и больше ни к кому не проявляла агрессивности.
Капрал Марчент показал, что он разговаривал с лейтенантом Расселом, когда они услышали выстрел. Они не успели двинуться, как раздался второй. Вдвоем они побежали к конюшне и обогнули ее в тот момент, когда обвиняемая выстрелила в Кларка. Нет, он не угрожал ей, его винтовка волочилась по земле. Они не могли видеть выражения его лица, потому что он был к ним спиной, но, судя по его походке, он явно не ожидал нападения. Они подбежали к Кларку и обнаружили, что он мертв – пуля попала прямо в сердце. Обвиняемая «стала какая-то странная» и была в этом состоянии всю дорогу до Ледисмита.
Когда Алекс вышел давать показания, он боялся, что язык не будет ему повиноваться. Ухватившись за стол, чтобы собраться, он был в состоянии отвечать на вопросы только путем большого физического усилия. Он подтвердил показания капрала Марчента и согласился, что стрелок Кларк не угрожал мисс Майбург.
На лбу у него выступил пот. Зал суда был переполнен, но он не мог отвести глаз от девушки, сидящей в одиночестве и молчании на стуле с прямой спинкой. Он смотрел на ее косы, уложенные вокруг головы, и вспоминал ощущение ее волос под своими пальцами. Он видел ее гладкую шею над вырезом коричневого платья и испытывал мучение при воспоминании о ее мягкости, когда он касался ее губами. Ее уязвимость наполняла его чувством вины, а ее отстраненность разрывала ему сердце.
– Значит, по вашему мнению, это не было актом самозащиты?
Вопрос повис в воздухе.
– Я думаю, она защищала своего деда, который был убит.
– Я спрашиваю вас не об этом. По залу прокатился гул.
– Нет… не самозащиты.
– Было ли это предумышленным нападением… ее намерением действительно убить стрелка Кларка?
Ответ был, но не было сил произнести его. Ее лицо поплыло перед ним. Ему стало нехорошо.
– Пожалуйста, отвечайте на вопрос.
– Да.
– Благодарю вас, мистер Рассел. Полагаю, что этого вполне достаточно.
Вызывали обвиняемую, но она осталась на месте. Гражданский врач, говоривший по-голландски, дал заключение, что мисс Майбург больше не страдает временным помешательством, но повторное приглашение ответить на выдвинутые против нее обвинения натолкнулось на упорное молчание.
Наконец было представлено резюме и странное заключение, завершившие неудобное дело: поскольку двое свидетелей данных событий были мертвы, а третий отказывался пролить свет на то, что произошло, суд был вынужден гипотетически воспроизвести все происшедшее. Вот как это выглядело.
