– Да, конечно, – рассеянно ответила Наденька, глаза которой так и летали по залу, словно это были две зеленокрылые бабочки, которые среди множества цветов отыскивают один, самый прекрасный и благоуханный. Но вот наконец «бабочки» отыскали отошедшего в сторону Сухово-Кобылина, и лицо Наденьки обрело такое восторженное выражение, что Наташа мигом поняла две вещи: во-первых, что подруга ничего ровно не слышала из ее слов, а главное, что она по уши влюблена в красавца Александра Васильевича.
По прежним временам Наташа помнила, как Наденька с одного взгляда способна завлечь любого мужчину. Стоило ей на кого-то посмотреть, как человек терял всякое соображение и думал лишь об одном: снова завладеть ее вниманием! И Наташа не сомневалась, что вот сейчас Наденька встанет так, чтобы ее было сразу видно, бросит свой знаменитый взгляд, и…
Но ничуть не бывало. Наденька затаилась в толпе и оттуда робко взирала на предмет своей внезапно вспыхнувшей страсти.
Она сама себя не понимала. Ей хотелось завладеть этим человеком – и в то же время она стеснялась показать ему свой интерес. Ей хотелось, чтобы он сам, сам… чтобы он сам начал искать ее любви, сам начал завлекать ее и добиваться. Но робость словно бы надела на нее сказочную шапку-невидимку. Наденька, лишь почуяв присутствие Александра Васильевича Сухово-Кобылина (она его в самом деле чуяла издалека), старалась затеряться меж людей и украдкой выглядывала из-за чьего-нибудь плеча, благо московские балы, не менее чем петербургские, были пышны и многолюдны. Обычно сезон открывался празднованием тезоименитства его императорского величества – 6 декабря, а затем один за другим, нескончаемой вереницей, до самого Великого Поста, следовали блестящие балы, которые задавали московские богачи, выхваляясь друг перед другом изобретательностью, роскошью и блеском. Блеском – в полном смысле слова, ибо яркое освещение считалось непременным признаком роскоши. Десятки люстр и канделябров отражались в огромном количестве зеркал, которые умножали и залы, и танцующих гостей, для которых гремели с хоров оркестры, один другого лучше.
Наденька старалась не пропускать балов, потому что их не пропускал и Сухово-Кобылин. Больше всего на свете она мечтала привлечь его внимание – и больше всего на свете боялась увидеть холодное равнодушие в обращенных на нее голубых его глазах!
Он пользовался большим успехом – именно потому, что был таким необычным, особенным, и вызывающим поведением, и выражением лица резко выделяясь из общей массы благопристойных, невыразительных мужчин, наводнявших гостиные.
Слишком много женщин увивалось вокруг него, и среди них были такие признанные красавицы, как Вингорина, Черкасская, Зубова, Охотникова, еще блистала «следами былой красоты» Кареева (урожденная Алябьева – та, которую упоминал Пушкин в строках «и блеск Алябьевой, и прелесть Гончаровой»)… Наденька, с ее рыжими волосами и зелеными глазами, была вовсе не красавица – она знала, что эпитет «очаровательная» подходит к ней гораздо больше, но именно желание очаровать Сухово-Кобылина во что бы то ни стало лишало ее необходимой смелости и отчаянности. Нужен был какой-то случай, который помог бы ей оказаться с Александром Васильевичем один на один, поразить его воображение, ошеломить его… И вот вдруг случай этот представился!
В Москве всегда были модны любительские спектакли. Нет, не те, которые ставились силами крепостных актеров в домашних, солидно устроенных театрах, а те, в которых играли сами господа на импровизированных сценах, где-нибудь посредине гостиной или бальной залы. Наталья Петровна Тушина привыкла к таким спектаклям еще в доме своего отца, действительного статского советника Данилова, не собиралась расставаться с любимым развлечением и после замужества, тем паче, что господин Тушин, как уже говорилось, все свое время проводил в полку и жене веселиться никак не мешал. А вместе с ней веселилось и московское общество, которое Наталья Петровна (ее чаще звали просто Наташей) частенько радовала поставленными ею спектаклями, в которых она играла главные роли – и на правах хозяйки, и потому, что была в самом деле недурной актрисой. Выбор спектакля также всецело зависел от ее вкуса, и вот теперь Наташе захотелось поставить небольшую пьесу герцога Морни – единокровного брата нынешнего французского монарха, Луи-Наполеона III, занявшего престол после революции 1848 года. Отношение к этому выборному королю, племяннику узурпатора Наполеона Бонапарта, в России было в то время несколько ироническое, всерьез его не принимали – что, к несчастью, не помешало России спустя несколько лет ввязаться в очень серьезную Крымскую войну, против не только Франции, но и Британии, Османской империи и Сардинского королевства! К слову сказать, именно герцог Морни станет первым послом Франции в России после разрыва дипломатических отношений – и их воскрешения. Ну а пока герцог Морни был известен как автор небольших и веселых пьес, в каждой из которых присутствовали фривольные мгновения, которые и разжигали интерес к его произведениям.
Наталья Петровна, которая считала себя женщиной передовой (слово «эмансипация» еще не прилипло к языку русских людей, но дело неуклонно шло к тому!), к тому же одинокая жизнь соломенной вдовы заставляла ее искать необременительных волнений, выбрала незамысловатую пьеску «Таинственный поцелуй». Веселая оперетта «Летучая мышь» еще не была в то время не только написана, но даже и замыслена не была (не были даже написаны те два водевильчика, которые послужили основой либретто – «Тюремное заключение» и «Новогодний вечер»!), а между тем они потом окажутся удивительно схожи с пьесой Морни. Ну да бог с ними – тем более что к нашему повествованию это не имеет никакого отношения.
Сюжет «Таинственного поцелуя» был таков: легкомысленный Арнольд Перье всячески пренебрегает своей любящей и простодушной женой Флоранс и мечтает завести интрижку на стороне. Однажды Арнольд тайно от жены отправляется на бал-маскарад, но забывает дома пригласительный билет. Доверчивая Флоранс уверена, что муж уехал навещать больную матушку, но случайно найденный билет – на две персоны! – открывает ей глаза. Она в полном отчаянии, она ревнует… В это время к ней заходит ее старшая сестра – католическая монахиня Агнесса. Она простужена, выпивает – для здоровья! – слишком много вина и решает остаться у сестры ночевать. Когда Агнесса засыпает, Флоранс надевает ее рясу, прикрывает лицо капюшоном – и отправляется на маскарад.
У входа в зал она видит мужа в компании какой-то легкомысленной особы. Это его любовница, которую он пригласил на бал, однако их не пускают – билета-то нет! Привратник уже собирается вызвать полицию. Дама, разозлившись, убегает, а Флоранс подходит к Арнольду и приглашает его составить себе компанию. Арнольд настолько хочет попасть на маскарад, что не в силах сопротивляться искушению, тем более что он заинтригован неизвестной дамой, которая называет себя Флорой. Она поет, она танцует, она острит, кружит мужчинам головы – и монашеская ряса ей не помеха!
