– Думаю, передряги вам ни к чему. Так что не болтайте лишнего, – продолжал разбойник. – Сболтнете что-нибудь – тюрьмы не миновать, тогда вы пропали. Никто вам не поверит, что бы вы ни говорили в свое оправдание. Вряд ли вы хотите умереть под пытками. Так что ни слова!
– Будьте уверены, сэр, мы никому… – залепетал другой.
– Ну и славно! А теперь чтобы духу вашего здесь не было!
Мужички переминались с ноги на ногу.
– Господин хороший! Позволь спросить? А повозка? Лошади?…
– Я не собираюсь повторять! Ваши ноги при вас!… Еще до рассвета успеете добраться до дому.
Кучера, припрятав за пазуху гинеи, припустили по дороге. Разбойник, глядя, как они удирают, обратился к своему напарнику, стоящему у деревьев:
– Распряги лошадей, Джек, пусть бредут куда хотят.
Похоже, приказы главаря не обсуждались. Джек тотчас сунул за пазуху пистолет и пошел к карете. Ловко снял сбрую с серых в яблоках кобыл и прогнал их с поляны.
«Что он задумал?» – забеспокоилась Пэнси.
Разбойник распахнул дверцу кареты и заглянул под сиденье. Затем принялся обрывать обивку. Пэнси подошла поближе.
– Что вы ищете?
– Деньги.
– Вы полагаете, он спрятал их в карете?
Словно в ответ на ее вопрос, разбойник вскрикнул. Он вырвал с потолка кусок обивки – на пол посыпались монеты. Пошарив под потолком, вытащил два больших мешка.
Пэнси в изумлении ахнула.
– Все это он собрал за месяц, – сказал разбойник и вынес добычу из кареты. Гинеи так и засверкали под лунным светом.
– Мистер Драйсдейл объезжает эти края раз в месяц. По-видимому, возвращаясь домой, он и вас решил прихватить. Отослав своих кучеров, нанял незнакомых, чтобы люди в его доме не узнали, кто вы и откуда. Крепко же он сплел паучью сеть, в которую вы едва не угодили. Так бы никто и не узнал, кто вы, и до конца своих дней вы принадлежали бы подлому отродью круглоголовых. Он бы силой заставил вас забыть и имя, и происхождение.
– Я никогда не подчинилась бы ему, – с жаром возразила Пэнси.
Разбойник взглянул на нее, и слова замерли у Пэнси на устах. Она вспомнила, какой силищей обладал Кристиан Драйсдейл. Как жестоко расправился с Бобо, когда тот бросился на ее защиту. Разве смогла бы она справиться с ним? Разумеется нет. Боже, какой позор ее ожидал! Какой стыд! Девушка вспыхнула.
Разбойник тем временем связал мешки.
– Теперь это по праву ваше, – сказал он тихо. – Вы наследница, а деньги принадлежали вашему мужу. Хоть вы и были замужем не более пяти часов, но он – ваш законный супруг. Возьмите деньги и храните с величайшей осторожностью. Никому о них не говорите. И лучше приберегите на черный день. Я хочу, чтобы вы поняли: брат ваш повешен как изменник, поэтому отец может тоже понести наказание. Наконец, вас могут обложить огромным налогом. Эти деньги вас защитят. Конечно, лучше иметь их побольше, но на первое время вам, думаю, хватит. Никто не знает, что уготовано нам судьбой.
Пэнси не сразу нашлась что ответить, потом воскликнула:
– Но зачем вы все это делаете для меня? Вам самому нужны деньги. Вы же собирались отобрать деньги у Драйсдейла, так почему бы вам не взять их?
Жадно вглядываясь в его лицо, Пэнси пыталась найти ответы на свои вопросы, но рассмотреть что-либо под черной маской было невозможно.
Он улыбнулся и протянул ей мешки с деньгами:
– Возможно, когда-нибудь вы все узнаете, но не здесь и не сейчас.
Взяв из кареты накидку, набросил на худенькие плечи девушки, затем свистнул, и вороной жеребец, мирно пощипывавший травку, вскинулся и рысью поскакал к хозяину. Разбойник подсадил Пэнси и сам забрался в седло.
– Постараюсь мигом обернуться, Джек, – сказал он своему напарнику, который подошел к ним, убедившись, что отпущенные лошади скрылись из виду.
– Мне вас здесь ждать, сэр?
– Да. Карету надо сжечь! И чтобы не осталось никаких следов.
– Все исполню, сэр, – ответил Джек.
Разбойник подобрал поводья, и они тронулись в путь. Проехав немного, свернули с дороги. Миновав поле, пересекли ручей и вскоре оказались во владениях Стейверли. Незнакомец, судя по всему, хорошо знал эти места – ни разу не остановился, ни разу не сбился с пути.
Когда наконец он ослабил поводья, Пэнси заметила, что они поднялись на пригорок, откуда их дом и усадьба были видны как на ладони. Луна уже начала бледнеть, но еще не скупилась на нежные краски, серебрящие озеро и подчеркивающие красоту большого дома, окруженного со всех сторон террасой.
Перед ними открылся необыкновенной красоты вид, но какая-то щемящая печаль исходила от темных окон и тихих предутренних сумерек. Казалось, здесь давно уже никто не живет, дом стоит пустой и одинокий.
Пэнси не могла отвести взгляда от озера и мысленно все возвращалась к тому мучительному видению, оказавшемуся предвестником несчастья. Вспомнила, как неожиданно появился Ричард и сообщил, что должен их покинуть. И в самом деле уехал… Она вздрогнула. Разбойник обернулся:
– Вам холодно?
– Нет. У меня теплая накидка.
Она не могла объяснить ему, не находила слов… Ей не давало покоя горькое чувство неизбежного расставания. Они расставались надолго, если не навсегда. Нет, она не сможет забыть сегодняшнюю ночь…
– В это время вы бы еще сладко спали, – сказал разбойник и пришпорил коня.
Они понеслись к дому.
У калитки в сад он остановился. До двери дома, из которого она сбежала вечером, было всего несколько шагов. Спрыгнув первым, он бережно снял Пэнси с лошади и поставил на дорожку.
– Доброй ночи, Пэнси.
– Не знаю, как благодарить вас…
– Не стоит благодарности.
– Нет, стоит!
Она бросила на землю мешки с деньгами и по-детски нежно обняла его за шею.
– Благодарю вас! Я никогда не забуду, что вы для меня сделали, – торопливо говорила Пэнси. – Пожалуйста, помните обо мне, я же обещаю помнить вас вечно.
Слова шли от самого сердца, от волнения лицо пылало. Разбойник губами коснулся ее щеки, потом обнял и прижал к груди. Губы их слились в поцелуе. Через секунду он резко отступил и вскочил на коня.
И пока он, промчавшись галопом, не растаял вдали, казалось, голос ее все звучал в тишине, звал его. Пэнси долго смотрела вслед, и слезы катились по щекам. Она не понимала, почему плачет, лишь чувствовала, что такой бурной, наполненной событиями ночи у нее никогда не было, да и вряд ли будет.
Подобрав мешки с деньгами, Пэнси направилась к дому. Осторожно прокралась к себе в спальню. Огляделась. Все было так же, как перед побегом. Никто не заметил ее отсутствия. Записка к отцу лежала на туалетном столике на прежнем месте. Разорвав ее на мелкие кусочки, Пэнси бросилась на постель и зарылась головой в подушки. Она горько, навзрыд плакала, как плачет ребенок, когда страшная минута прошла и опасность миновала.
