Когда Даниэль поднял глаза, в поле его зрения попала Порция, затерявшаяся сзади, и он озадаченно поднял брови на Фаину:
– Ты кого-то привела с собой?
– О, да. Папа решил, что будет неприлично, если я встречусь с вами, не представив членов моей семьи. – Она выразительно опустила глаза. – Я надеюсь, вы не против. Это мой брат, мой брат…
Порция поняла, что она забыла имя, которое ей дал отец.
– Филипп, – выручила она, выступая вперед и пожимая руку Даниэля с притворным удовольствием. – Филипп Макинтош, брат Фаины. А вы Даниэль Логан?
Даниэль долго тряс руку Порции, переводя взгляд с Фаины на Порцию и обратно.
– Конечно, – наконец сказал он с озадаченной улыбкой. – Я где угодно понял бы, что вы брат и сестра. Вы удивительно похожи.
– О, да, – согласилась Порция, оглядывая красивых женщин и мужчин, бросавших на них взгляды. – Я думаю, Даниэль, мы найдем общий язык?
– Да, и я так думаю, – к тому времени, когда новость о прибытии моей невесты станет известна в обществе. Не пройти ли нам к столу, дорогая? И вы тоже, Филипп. Я уверен, что хозяин сумеет заменить мой заказ на три персоны вместо двух.
Порция была слишком низенькой для мужчины. Она не думала об этом, пока не оказалась рядом с Даниэлем Логаном. Он заставил ее увидеть себя со стороны и почувствовать себя лилипутом. Ей было очень неуютно.
Идя сзади Даниэля и Фаины в ресторанный зал, она испытывала чувство страшной неловкости. Посетители в явном молчании наблюдали за их продвижением. Порция никогда не стремилась играть главные роли; теперь же каждый глаз в зале был сфокусирован на ней и Фаине.
Порция старалась не смотреть на широкую спину Даниэля, облаченную в элегантный сюртук, старалась не замечать того, как он двигался в ритме некоего дикого существа с лесу. Леопард! Если бы она обратилась к кастелянше Берте за гаданием и нужно было бы дать Даниэлю Логану знак зверя, как это обычно делалось, то она выбрала бы леопарда. Порция стряхнула навязчивую мысль об этом человеке и стала смотреть по сторонам.
– Отель принимает пятьсот посетителей, Фаина, – говорил Даниэль. – Мы будем обедать в большом обеденном зале. Здесь не только прекрасно готовят, но вся обстановка самая современная. Хрусталь, фарфор – все самое лучшее. Стены здесь обшиты настоящим вишневым деревом.
– И зеркала великолепные, – говорила Фаина тихим благоговейным голосом, – я люблю, когда свет отражается в зеркалах. Это выглядит, как будто внутри тысячи звезд.
– Что вы думаете об электрических лампах накаливания, Макинтош? – любезно спросил Даниэль через плечо, все время крепко поддерживая Фаину под локоть хваткой собственника, что беспокоило Порцию больше, чем она ожидала.
– Весьма эффектно. Я впервые вижу такие, но я читал о них.
– Мы прекрасно пообедаем, Фаина. Блюда самые изысканные. Большинство поваров из Европы. Отель не жалел средства, чтобы удовлетворить вкус своих посетителей. О, добрый вечер, миссис Эйрон. – Даниэль остановился перед полной женщиной с волосами стального цвета и грудью, которая, казалось, игнорирует закон притяжения. – Я хотел бы представить вам мою невесту, мисс Фаину Макинтош, и ее брата… Филиппа.
– О, мистер Логан, я понятия не имела, что вы обручились. Мисс Макинтош, вы сделаете себя врагом половины общества Атланты, если сбежите отсюда с Даниэлем.
– Очень хорошо, – Даниэль отпустил Фаину, когда они входили в обеденный зал. – К утру все женщины в отеле будут знать, что я собираюсь сбежать. Спасибо тебе, дорогая. И вам тоже, Филипп.
Порция слышала обрывки разговоров, несущиеся вслед им, когда они проходили между столиков к своему столу.
– С ума сойти, что это за красавица рядом с Даниэлем?
– Привет, Логан. Рад видеть тебя снова.
Даниэль был само обаяние. Он приветствовал каждого на своем пути, крепко держа Фаину под локоть, но не оборачиваясь к ее братцу. К тому времени, как они подошли к своему столу, он в каждом возбудил любопытство, чего, собственно, и добивался.
Хотя он не обращал на нее особого внимания, Порция чувствовала на себе его взгляд, и в его улыбке было что-то, решительно причиняющее ей неудобство. Конечно, она не могла бы упрекнуть его в том, что ему неприятно ее присутствие. Хотя он и не рассчитывал, что ему придется угощать какого-то брата своей невесты.
У задней стены струнный квартет играл вальс Штрауса. Одетые в униформу официанты и разносчики вина сновали вокруг, как гладкие зеленые муравьи, старающиеся принести еду своей матке. Тафта шуршала, сладкие запахи духов проносились в воздухе всюду, где двигались люди. Даниэль едва мог читать меню из-за того, что ему постоянно мешали другие гости, желающие представиться.
– Между прочим, Филипп, как чувствует себя сегодня капитан Макинтош? Надеюсь, его недомогание прошло?
– О, да. Он чувствует себя неплохо, – жестко ответила Порция.
Разносчик вина открыл бутылку и налил немного в бокал на ножке, чтобы Даниэль попробовал. Когда он распробовал и кивнул с одобрением, все бокалы были наполнены.
– Спасибо за прелестное платье, – сказала Фаина и глотнула шипучую жидкость. – Но мне интересно, как вы узнали мой размер.
Порция поперхнулась. Ей даже не пришлось изображать приступ кашля, чтобы отвлечь внимание Даниеля от невинного вопроса Фаины. Если было что-то, что Даниэль Логан знал о ней, так это ее размер. Он ведь провел первый ручной эксперимент в этих измерениях еще в вагоне. Даниэль только улыбнулся и сказал, что ему приятно, что платье так прекрасно подошло.
Они ели сырых устриц, вареную рыбу, жареную индейку с картофелем. Потом перешли на печеные кабачки, салат из спаржи и неаполитанский торт на десерт. Ароматный кофе с мятой завершат трапезу, которая, Порция думала, никогда не кончится.
Вежливые вопросы Даниэля к Фаине были встречены мягкими, нерешительными ответами. Фаина была подхвачена романтическим ореолом и восхищением гостей вокруг нее, в то время как Порция отдавала себе отчет, кто она есть. Впрочем, страх быть узнанной Даниэлем скоро был забыт в возбуждении вечера.
Фаина чувствовала себя как дома в этом окружении, и Порция поняла, что для нее исполнялась мечта ее жизни. Еще она поняла, как никогда в жизни, что ее сестра как нельзя лучше подходит к такому обществу и прекрасно смотрится рядом с Даниэлем Логаном. Это знание наполнило Порцию какой-то горьковато-сладкой болью.
Наступило внезапное молчание, и Порция очнулась. Совершила ли она еще какой-нибудь промах?
– Филипп, мистер Логан спрашивает, не видели ли вы выступления цирка Барнума и Бейли.
– А, нет. Нет еще, хотя мы выступали одновременно с ним в нескольких городах.
