- По-моему, я просил перестать называть меня так? Я не твой капитан во время этого плавания.
Однако Натану было скучно просто так стоять и ждать, пока не появятся грузовые тележки. Он смотрел по сторонам на лондонскую пристань, но последняя телега уехала десять минут назад, и в пределах видимости ни одна не ехала в их сторону. Хотя, возможно, будут еще тележки, а он не хотел рисковать задержкой в отплытии в Америку потому, что его уволили из-за того, что его не было на месте, когда надо было разгрузить тележки. Учитывая, что «Жемчужину» должны были отремонтировать до неузнаваемости и продать, важен был каждый день. Его уже достаточно раздражало, что корабль, на который он нанялся в Саутхэмптоне, делал небольшой крюк, чтобы зайти в Лондон за пассажирами.
- Пойдем, - уговаривал Корки. - Нам сказали подождать, но никто не сказал, что нам нельзя ждать вон в той таверне. Если хочешь, смотри от входа, не едет ли следующая тележка, но шлюпка еще даже не вернулась с корабля, чтобы отвезти следующий груз. И мы не задержимся надолго. Все, что мне надо сегодня, это еще одна девка на прощание.
Натан фыркнул.
- Ты же наслаждался компанией какой-то девицы три дня назад в Саусхэмптоне. Или ты был слишком пьян, что запомнить это?
- Ах да, - ухмыльнулся Корки. - Но это было тогда, а сегодня наша последняя ночь на суше. Три недели в море – это чертовски долго.
- Мы можем обернуться и за две недели, и кроме того, тебе вообще не нужно плыть. Ты все еще можешь вернуться в Саусхэмптон и ждать моего возвращения там.
- И оставить тебя без первого помощника на обратное плавание? Жаль, что мы услышали о том, что этому кораблю нужна команда, слишком поздно, чтобы с нами плыли все наши ребята.
- Я бы вообще не узнал, что капитан набирает команду, если бы не зашел к Альфу и Пегги сказать, что меня не будет несколько месяцев.
Старый Альф был смотрителем коттеджа в нескольких милях вверх по побережью от Саусхэмптона. Натана направили к этой паре, когда он искал кого-нибудь присмотреть за племянницами, пока он плавал на «Жемчужине». Это оказалось более привлекательным соглашением, чем он думал сначала, так как у коттеджа был собственный док, и Альф позволил ему использовать его для стоянки «Жемчужины». Альф проявил такую щедрость после того, как его жена Пегги согласилась присмотреть за девочками по просьбе Натана. Он даже не взял с Натана плату, единственным правилом было то, что здесь не должны разгружаться грузы, так как он знал, чем занимался Натан. Альф отказался что-либо говорить о более крупном судне, которое стояло в доке, и о том, почему его никто не использовал, а Натан не посмел приставать с расспросами, после того как пожилая пара оказала ему такую большую услугу.
- Ты хотя бы взял меня с собой, - сказал Корки.
- Только потому, что им нужен был плотник, и одним из моих условий было взять тебя. Альф вообще не хотел упоминать о том, что была эта работа, потому что знает, что я больше не работаю плотником. Это его жена Пегги подняла эту тему. Каждый раз, когда я навещаю девочек, она ворчит, что я должен найти работу, которая не доведет меня до тюрьмы. Старушка беспокоится обо мне.
- Она любит твоих племянниц и беспокоится, что они снова останутся без опекуна. И знаешь, она права. В этот раз ты чуть не осуществили все ее страхи. Ты вообще уверен, что хочешь вернуть корабль?
- Ты теперь тоже собираешься меня пилить?
- Что, теперь та пинта эля внезапно кажется хорошей идеей? - парировал Корки.
Натан хохотнул и сдался, ведя своего друга по пристани. Таверна, которую заприметил Корки, находилась между складом и конторой по продаже билетов. Натан совсем не знал Лондона, никогда там раньше не был и ничего хорошего о нем тоже не слышал. Но таверны везде одинаковы, и эта по виду не отличалась от тех, которые можно было найти дома в Саусхэмптоне. Хотя сам Натан и не искал себе женщину в эту последнюю ночь на суше, потому что у него кроме этого и так было о чем поразмыслить, от пинты эля он бы не отказался.
Хотя он и не просил этого, теперь у него были обязанности, которых не было в прошлом году, когда он был бы первым, кто предложил коротенькую интрижку. Теперь с этим покончено. После того, как его сестра умерла, и он остался единственным в семье, способным позаботиться о двух ее детях. Не то чтобы у него не было никаких планов на жизнь до того, как это случилось. Просто он не спешил их выполнять.
Его племянницы, Кларисса и Эбби, были замечательными девочками. Он не ожидал, что привяжется к ним так быстро, но каждый раз, когда он их навещал, становилось всё труднее уходить. Кларисса в свои семь лет была младшей и более веселой из двух девочек. Она всегда кидалась ему на шею с радостным криком, когда он приезжал. Девятилетняя Эбби была более сдержанной. Бедняжка пыталась подражать семейке снобов со стороны отца, думая, что она должна себя вести так же. Но она уже начинала привыкать. Теперь она выражала свою радость, когда он приезжал, и он даже почувствовал слезы на ее щеке, когда она обняла его на прощание несколько дней назад. Боже, как же трудно было уходить о них в этот раз.
Они не заслуживали жить в нищете из-за того, что их родители умерли. Он должен обеспечить их, дать им дом и стабильную жизнь. Так или иначе, он собирался обеспечить им комфортную жизнь, как было прежде.
Девочек воспитывали совсем не так, как его, но все же его сестра Энджи удачно вышла замуж. У нее был хороший дом в графстве Суррей, а у её дочек была гувернантка, учителя и красивые платья. Очень плохо, что вместе с этим у нее были такие неприятные родственники со стороны мужа, которые слишком много о себе возомнили только потому, что у них был низкий титул. Натан не любил мужа Энджи, потому что вскоре после свадьбы стало понятно, что он женился на ней только из-за того, что в ее родне значился граф. Натан даже не мог открыто навещать ее или своих племянниц, так как его шурин узнал, что Джори был контрабандистом, и решил, что Натан занимается тем же.
Но теперь все, что было у его племянниц, отобрала семья их отца, когда он умер, убив себя и Энджи, потому что был навеселе и слишком быстро гнал карету. Натан не думал, что такое возможно, но он стал ненавидеть аристократов даже больше, чем раньше, когда эти бессердечные снобы отвернулись от своих собственных внучек только потому, что они не одобряли Энджи. Все, что осталось у девочек, это красивые платья, из которых они уже выросли, и дядюшка, который надеялся сделать то, что нормальный человек сочтет невозможным.
Он заказал эту пинту, потом еще одну. Он начинал злиться, что случалось с ним, когда он думал о своем положении слишком долго. Возможно, что ему действительно было нужно в последнюю ночь на суше, так это хорошенько подраться.
