Дамиен тихо промолвил:
— Поверь, я не хочу тебя обидеть, моя прелесть! Я лишь хочу обольстить тебя.
Ванесса густо покраснела, не видя различия между обольщением и нанесением обиды. От такого бесстыдного мужчины не приходилось ожидать ничего хорошего. Он просто растопчет се достоинство и надругается над ней со всей бесцеремонностью отпетого развратника! Вот и сейчас, с тревогой подумала она, он наверняка потребует от нее поцелуя, а может быть, и чего-то большего. Но барон убрал руки с ее плеч, и она поспешно ушла.
Оставшись один, Дамиен подошел к окну. Вскоре Ванесса вышла из дома и стала спускаться по лестнице, на ходу надвигая на лицо капюшон. Кучер помог ей сесть в карсту и, заняв свое место, тронул лошадей. Проводив взглядом экипаж, Дамиен еще долго стоял возле окна, погруженный в раздумья.
Зачем он ввязался в эту затею? Какой бес в него вселился? Он не предполагал, что события примут такой оборот. Только любовницы ему сейчас и не хватало! Будто бы мало ему других забот! Надо же было связаться с сестрой обидчика Оливии, безмозглого юнца, которого он поклялся уничтожить.
Он дал ей возможность отвергнуть его предложение и не ожидал, что она его примет. Тем не менее согласие Ванессы мл выдвинутые им условия он воспринял с глубоким удовлетворением и с радостным предчувствием. Давненько он не испытывал такого волнения! Пожалуй, до нее еще ни одой женщине не удавалось так возбудить его. Он отведал ласк первых европейских красавиц, однако ни одна из них тронула струн его сердца так, как леди Уиндем. Она поразила его своим особым обаянием, удивительным сочетанием в ее натуре таких качеств, как смелость, ранимость и красота. И, что самое поразительное, ей удалось воспламенить в нем страсть, не прилагая к этому особых усилий!
Дамиен явственно ощутил на губах вкус ее сладких уст и волнующий запах молодого тела. Лишь только он обнял ее, как в его чреслах вспыхнуло вожделение. Он едва не потерял голову, опьяненный бурлившей в жилах кровью. В воображении барона возникла обнаженная Ванесса, бесстыдно возлежащая на кровати в соблазнительной позе…
Жар в чреслах напомнил Дамиену, что с огнем следует соблюдать осторожность. Он тряхнул головой, отгоняя бесовское наваждение, и стиснул зубы, превозмогая томление внизу живота.
Однако неожиданное оживление его мужского естества навело барона на мысль, что все его сомнения имеют банальное объяснение: озабоченный происшествием с сестрой, он давно не развлекался с дамами. Длительное воздержание было ему внове, его последней любовницей была актриса по прозвищу Серебристая Лебедь. Да и ее он был вынужден срочно покинуть, торопясь в свое имение в Уорикшире.
Желая загладить свою вину перед Элизой Суонн, барон дал своему секретарю поручение отослать ей изумрудное ожерелье, чудесно сочетающееся с подаренным им ей ранее браслетом. К подарку он приложил записку, содержащую прозрачный намек на то, что ей следует поискать себе нового покровителя. С тех пор у Дамиена не возникало желания прикоснуться к женскому телу — до сегодняшнего утра…
Поймав себя на том, что его мыслями снова овладела прекрасная Ванесса Уиндем, барон резко отвернулся от окна и дернул за шнур звонка, вызывая секретаря.
Что в ней необычного, черт бы ее побрал?! Какого дьявола его воображение пленила именно она, при ее очевидном нежелании вступать с ним в интимную близость? Ведь она затрепетала от страха, очутившись в его объятиях!
И тем не менее Дамиен желал именно эту женщину и намеревался добиться своего. Столь странное желание не поддавалось рациональному объяснению. Более того, оно не было благородным, ведь поначалу он намеревался надругаться над сестрой обидчика Оливии, дать волю своей жажде мщения. Но стоило ему обнять и поцеловать Ванессу, как его отношение к ней изменилось.
Пронзенный, словно шпагой на дуэли, уколом совести, Дамиен болезненно поморщился и задался вопросом: а уместно ли в данной ситуации самобичевание? Разве он не проявил великодушие, уступив ее мольбе? Разве не сдержал он свою похоть в миг ослепления поцелуем? Ведь он мог бы овладеть ею, однако предпочел тонкое умозрительное удовольствие грубому плотскому. Что может быть приятнее, чем знать, что твой противник страдает от стыда и позора? Ведь как бы ни тяготилась Ванесса ролью наложницы, она ею стала по вине своего беспутного братца! Ради спасения своего родового поместья леди превратилась в вульгарную содержанку! Это ли не победа?! Дамиен улыбнулся, вообразив, как она ползает на коленях у его ног, умоляя позволить ей удовлетворить его желание. Так поступали все его прежние любовницы, и Дамиен не видел оснований сомневаться в своем триумфе и на этот раз. Вот только почему эта женщина стала для него такой желанной?
Распалившаяся фантазия рисовала барону обнаженную Ванессу, шепчущую его имя во время соития; ее мелодичный голос звучал слаще райских мелодий; гибкий стан, изогнувшийся в сладострастной позе, манил Дамиена к себе, его чресла заныли, переполненные вожделением. Он часто и отрывисто задышал, представив, как ложится рядом с ней на любовное ложе, преисполненный решимости и мужской, как наклоняется ближе к ее устам, произносящим его имя, и всматривается в ее лицо…
Дамиен встряхнул головой, отгоняя видение, и попытался хладнокровно обдумать свои дальнейшие действия.
Конечно, необычное соглашение, которое они заключили, повлечет за собой определенные неудобства. Разумеется, он вынужден будет хранить в тайне их уговор и не афишировать, что леди, проживающая в его имении на правах компаньонки его больной сестры, на самом деле его любовница. Пожалуй, обольщение этой дамы станет самым сложным из всех его амурных интриг. Но инстинкт подсказывал Дамиену, что все его усилия будут сполна вознаграждены.
Он усмехнулся, представив, насколько трудной будет осада крепости леди Уиндем. Но тем приятнее станет для него долгожданный прорыв ее упорной обороны! Тем слаще покажется ему победа над этой холодной миледи, носящей звучное имя Ванесса. Вне всяких сомнений, процесс обучения ее искусству обольщения доставит им обоим огромное удовольствие.
Убаюканная мерным покачиванием кареты на пружинных рессорах, Ванесса немного успокоилась и позволила себе расслабиться на обитых бархатом тугих подушках сиденья. Семичасовое путешествие в вынужденной близости к Дамиену Синклеру стало серьезным испытанием для ее нервов.
За все время поездки в северном от Лондона направлении они почти не разговаривали. Ванесса чувствовала, что барон не в духе, и не одолевала его расспросами об усадьбе. Уставившись в окно кареты, он погрузился в раздумья. Время от времени Ванесса разглядывала исподлобья его благородный суровый профиль, и тогда сердце ее замирало от смутных предчувствий. Снова и снова она задавалась вопросом, какой бес ее попутал заключить соглашение с этим воплощением дьявола? Она не сомневалась, что он использует ее не столько для удовлетворения своей неуемной похоти, сколько как пешку в затеянной им мести за унижение и урон, причиненный его сестре ее братом.
