— Я подумал, что вы не захотите сразу подняться к себе после долгой дороги, — сказал маркиз. — Радом есть комната с зеркалами, где вы сможете снять шляпы и полюбоваться собой!
Вдова засмеялась.
— Я помню, Гай, это действительно очень удобно.
Дамы прошли в указанную комнату, ополоснули руки и сняли шляпы.
— Теперь я чувствую себя как дома, — улыбнулась вдова. — Гай умеет все предусмотреть.
— Он действительно очень внимательный, — согласилась Урса, — и я надеюсь, что он предусмотрел отменный обед, так как, откровенно говоря, очень голодна.
Леди Брэкли рассмеялась.
— В прошлый раз за время пребывания в Чарнвуде я поправилась на несколько фунтов, и все — благодаря великолепному столу!
— В данный момент мне очень приятно это слышать, — заметила Урса.
Обед, сервированный в роскошной, изысканной гостиной, какую Урсе не приходилось когда-либо видеть, превзошел все ожидания.
Вдоль одной из стен располагалась галерея для музыкантов.
Предки маркиза пристально смотрели на гостей с превосходных портретов.
А маркиз, сидевший во главе стола, напоминал многих из них.
Нет, он был гораздо красивее тех, что были изображены Ван Дейком.
Увидев неподдельный интерес Урсы, маркиз рассказывал ей о картинах и в завершение произнес:
— Я должен показать вам картинную галерею. Мой отец увлекался коллекционированием, и здесь собраны полотна со всего света. Будучи маленьким мальчиком, я ощущал себя то в Венеции, то в странах Востока, изображенных на картинах, особенно после того, как моя гувернантка описывала мне эти страны.
— Точно так же и мой отец рассказывал мне о мире, — молвила Урса.
Она чуть было не добавила, что посетила многие страны со своим отцом.
Маркиз был искренне удивлен ее познаниями о художниках, которых он упоминал.
Он обнаружил также, что может говорить с ней о тех местах, где побывал, и что ее действительно интересует то, о чем он рассказывает.
Он чувствовал, что интерес ее не показной, как у многих женщин, с которыми ему приходилось общаться.
После обеда он настоял, чтобы бабушка поднялась к себе отдохнуть.
— Орестос будет здесь около четырех часов, — сказал он. — Тогда мне действительно понадобится ваша помощь, grandmama, поэтому я надеюсь, что вы успеете поспать к тому времени.
— Не буду спорить с тобой, — улыбнулась леди Брэкли. — Просто я сделаю так, как ты говоришь!
Маркиз провел ее наверх.
Оставшись одна, Урса более внимательно стала разглядывать комнату, в которой они были до обеда.
На стенах висело несколько великолепных картин. Кроме того, там была коллекция табакерок, бесспорно очень ценных.
Она любовалась прекрасной картиной Рембрандта, когда вернулся маркиз.
— В нашем распоряжении есть немного времени, чтобы как-то развлечься, прежде чем здесь развернется драма, — сказал он. — Чем бы вы предпочли заняться?
— Я столько хотела бы увидеть у вас! — ответила Урса. — А поскольку я боюсь упустить что-либо важное, то разрываюсь между картинной галереей и конюшнями.
Маркиз рассмеялся.
— Такой же вопрос в подобных обстоятельствах мне пришлось бы решать самому. Если мы поспешим, то успеем сделать и то, и другое. Поэтому давайте начнем с конюшен.
Когда Урса увидела его лошадей, она поняла, что в отъезде он не порывал связь со своим управляющим.
Лошади, остававшиеся здесь без него, были во всех отношениях замечательными, хотя и не столь молодыми.
Молодые люди переходили от стойла к стойлу.
— Вам, должно быть, очень не хватало их? — спросила девушка.
— О да! Когда мне давали какую-нибудь полукровку, чтобы проехаться, я особенно начинал тосковать по дому, — ответил маркиз. — Но теперь я приехал надолго и собираюсь расширить мою скаковую конюшню, добавив новых лошадей.
— Мне они кажутся совершенными, — сказала с восхищением Урса.
Он покачал головой.
— Мне нужны годовалые, а кроме того — что очень важно, — я хочу завести арабскую породу.
Урса вздохнула.
Ее отец содержал по-своему превосходную конюшню, не обладая большими средствами.
Возможно, ей было бы так же скучно в деревне, как Пенелопе, если б у нее не было возможности ездить верхом.
— Мы прокатимся завтра утром, — сказал маркиз. — Остается лишь надеяться, что Орестос или его дочь не присоединится к нам.
— Это было бы замечательно!
— Я не знаю почему, — промолвил маркиз, когда они возвращались к дому, — но, когда мне говорили о вашей красоте, я всякий раз представлял вас не столь увлеченной наездницей.
Слишком поздно, увы, слишком поздно Урса вспомнила, что, хотя Пенелопа и прогуливалась иногда в парке верхом, поскольку это считалось модным, она никогда не увлекалась верховой ездой.
Она предпочитала поездки в экипаже отца.
— Я люблю ездить верхом, — поспешно сказала она, — но только на таких хороших лошадях, как у вас.
Это была слабая оговорка, но маркиз, похоже, удовлетворился ею.
Урса поспешно перевела разговор на картины, которые им предстояло смотреть.
Картинная галерея протянулась по всей длине одного крыла усадьбы.
Они переходили от картины к картине.
Урсе стоило больших усилий молчать, останавливаясь перед полотнами, на которых были изображены знакомые ей места.
Маркиз взглянул на часы, и она поняла, что совершенно не замечала времени, настолько интересно было все, что они видели и о чем говорили.
— Они скоро прибудут? — спросила она.
— Приблизительно через десять минут. Может быть, нам лучше спуститься в гостиную?
При виде этой гостиной нетрудно было догадаться, что маркиз намерен произвести впечатление на прибывающего грека.
Это определенно самая импозантная комната в доме.
Урса была поражена огромным количеством цветов, завезенных с Гималаев, а белые орхидеи и другие экзотические растения привели ее в восторг.
Приближался миг, когда ее представят как невесту маркиза.
Повернувшись к нему, она сказала:
— Может быть, мне следует надеть другое платье. Я до сих пор не думала об этом.
— Вы прекрасно выглядите и так! И мне хотелось бы сказать вам, что я поражен, с каким равнодушием вы относитесь к своей внешности. В отличие от большинства женщин для вас она как будто не является предметом постоянной заботы.
Его искренность не на шутку смутила ее.
Не объяснять же ему, что она не беспокоится о внешнем виде, потому что никогда не считала себя красавицей!
Во время путешествий с отцом она чувствовала, что никто не обращает внимания на то, как она одета.
