– Как ты себя чувствуешь, леди Мэллори? – Королева тепло улыбнулась. – Я слышала, тебе пришлось воспользоваться своим мастерством, расправившись с несколькими ворами.
– С помощью Саксона Фицджаста. – Девушке неприятно было признавать это, но она не могла солгать королеве.
– Кажется, из вас двоих вышла неплохая команда. Это хорошо, потому что скоро мне понадобится все ваше мастерство, чтобы защитить мою жизнь.
– Ваша жизнь в опасности? – Мэллори потеряла дар речи. Она и представить себе не могла, что королева приезжала в аббатство Святого Иуды, потому что кто-то желал ее смерти. Почему же королева не осталась за крепкими стенами аббатства, где каждая сестра готова отдать за нее жизнь? Мэллори не осмелилась задать столь дерзкий вопрос.
– Мне угрожали, и если…
Дверь из прихожей с грохотом распахнулась, и в комнату ворвался вооруженный мужчина. Придворные дамы пронзительно вскрикнули, а королева осеклась на полуслове, когда мужчина с луком в руках и колчаном за спиной бросился к ней.
Саксон выхватил меч, но Мэллори, с усилием сосредоточив взгляд, молниеносным движением зарядила лук и выпустила стрелу прежде, чем мужчина успел сделать еще шаг. Стрела пробила ему рукав, пригвоздив к стоявшему позади шкафу. Он потянулся, чтобы выдернуть стрелу, но замер, увидев, что девушка снова целится в него.
У Мэллори неприятная судорога свела живот, когда она увидела ужас в глазах мужчины. Он поверил, что она готова его убить! А смогла бы она на самом деле? Способна ли она выполнить то, что обещала? Хватит ли ей духу достойно послужить королеве?
Сдерживая дрожь в руке, удерживающей лук, девушка воскликнула, очень надеясь, что сумеет выполнить приказ ее величества:
– Одно ваше слово, королева Элеонора, и он умрет!
Позади Мэллори Саксон удивленно присвистнул. Сомневается, что она способна исполнить свою угрозу? Или, хуже того, сомневается в ее умении стрелять? Девушка с трудом удержалась, чтобы не взглянуть на него с целью выяснить это. Она пристально уставилась на незнакомца, пришпиленного к шкафу ее стрелой. Он смотрел на нее со смешанным выражением страха и ярости. Рука его снова потянулась к стреле, но он опять замер, когда она сильнее натянула тетиву.
Что-то ткнулось Мэллори в ногу.
Она не опустила взгляда.
И снова почувствовала толчок. Затем услышала легкое посапывание, словно ее ступню кто-то обнюхивал.
– Пошла прочь, собака! – пробормотала она сквозь стиснутые зубы.
Собака, скорее всего не слишком большая, уселась на ее правую ступню и тихонько заскулила.
Неужели это собака незваного гостя? Какой же грабитель станет брать с собой собаку? Псина только увеличит опасность разоблачения.
Девушка выбросила собаку из головы, что было не так уж легко, потому что настырная тварь все еще сидела на ее ступне, продолжая скулить. Однако Мэллори умела сосредоточиться и в более трудных обстоятельствах.
За эти краткие мгновения никто не шелохнулся.
Легкие шаги зашелестели в тростнике, устилающем пол, и снова Мэллори пришлось сделать над собой усилие, чтобы не оглянуться через плечо. Кто приближается сзади?
Она вздохнула с облегчением, услышав, как королева сказала:
– Отлично исполнено, леди Мэллори!
– Благодарю вас. – Девушка не знала, что еще следует сказать, и продолжала держать под прицелом вторгшегося к ним мужчину.
– Кто вы такой, что осмелились ворваться в мои личные покои? – спросила королева пришельца.
– Бертрам де Пари, посыльный. – Зубы мужчины стучали от страха, мешая говорить.
– От кого?
– От короля Франции!
Мэллори порывисто вздохнула, но сразу же плотно сжала губы, чтобы легким звуком не выдать, насколько она поражена. Ей еще не приходилось так долго стоять на изготовку. У нее онемело плечо, а она понятия не имела, каким будет следующее приказание королевы. Король Франции был врагом ее мужа, но союзником молодого короля и его брата Ричарда, любимого сына Элеоноры.
– Позволь ему пройти, леди Мэллори, – сказала королева.
– Как вам угодно. – Девушка опустила лук, ослабив тетиву. Освобожденная стрела упала возле ее ноги. Собака попыталась схватить стрелу в зубы, но Мэллори отняла ее и убрала в колчан. Шикнула тихонько: – Фу, псина!
Рыжевато-коричневый песик, оказавшийся всего лишь щенком, радостно помахивая хвостом, смотрел на девушку с веселой собачьей ухмылкой. Он снисходительно отнесся к пинку, которым она наградила его, вытаскивая ступню из-под его тела, и тут же снова уселся ей на ногу. В другом конце комнаты послышались смешки и хихиканье.
– Леди Мэллори! – спокойно окликнула королева.
Девушка оглянулась, в надежде, что не слишком покраснела от смущения, будучи застигнута в момент потасовки с собакой, явно закончившейся не в ее пользу. Когда королева направилась к Бертраму де Пари, Мэллори вышла вперед, чтобы вытащить стрелу из рукава посыльного. Собачка семенила рядом и нетерпеливо заскулила, когда девушка остановилась перед гонцом.
– Вы пожалеете об этом, – пробормотал он.
– О том, что защищаю королеву от любого, кому вздумается проникнуть в ее покои, не дожидаясь разрешения войти? – Мэллори холодно улыбнулась. – Никогда!
Бертрам отвел взгляд и проворчал что-то еще. Девушка перестала обращать на него внимание и ухватила стрелу, которая застряла глубоко в дверце шкафа. Мэллори пришлось упереться в дверцу ступней и потянуть изо всех сил. Когда стрела поддалась, девушку качнуло назад, и под возбужденный лай собачки она наткнулась спиной на что-то твердое.
Сильная рука обхватила ее, такая же крепкая, как и тело позади нее. Когда она попыталась вырваться, мускулистая рука ослабила захват и обвила ее талию.
– Битва закончена. Вы победили! – прошептал Саксон.
Его теплое дыхание приятно согревало шею, теряясь в трепещущих волосах на затылке. Широкой ладонью скользнув вдоль стрелы, он сжал ее руку и, опустив вниз, вынул стрелу из внезапно онемевших пальцев. Впрочем, нет, не онемевших, потому что там, где с ними соприкасалась его кожа, девушка ощутила легкое покалывание.
Собачка с громким лаем носилась вокруг.
Саксон отпустил девушку и склонился, успокаивая собаку. Мэллори оправила платье, стараясь взять себя в руки. С тех самых пор, как она обосновалась в аббатстве Святого Иуды, она и думать забыла, как ужасно чувствуешь себя, потеряв самообладание. Это ощущение постоянно сопровождало ее, когда она жила в доме отца. Отец Мэллори никогда не упускал возможности указать ей, что она крайне неуклюжа, или неправильно выбрала еду для вечерней трапезы, или же разочаровала его, потому что не родилась мальчиком. Ее вспыльчивый характер давал себя знать, и отец снова смеялся над ней из-за того, что ему удалось довести ее до бешенства.
