— У него приятный рот, Тея, — сказала она. — Правда, в следующий раз его уже будут целовать вороны на Гермонианской лестнице. Когда голова его будет посажена на копье.
— Префект! — Один из стражников догнал его и отдал салют. Павлин не находил себе места, нервно расхаживая по атриуму. Ощущение было такое, будто солнце застыло в небе и отказывается сдвинуться с места. — К тебе посетитель!
— Сегодня никаких посетителей! Таков приказ!
— Но она очень просила, префект. Она утверждает, что она твоя сестра!
— Моя сестра? — Этого еще не хватало! — Скажите ей, что я проведаю ее завтра.
— Она говорит, это вопрос жизни или смерти, префект.
Павлин задумался. Он никак не мог припомнить случая, чтобы Сабина сама пожаловала во дворец. И как вообще она сюда попала? И с ней ли отец? Где она?
— У Тибрских ворот.
К тому времени, когда он подошел туда, она была уже не одна.
— Но я по важному делу, — услышал он голосок Сабины, которая пыталась убедить кого-то невидимого за колонной ворот. — Мне нужно передать сообщение префекту Норбану. И если меня не пропустят к нему…
— Хватит заливать. Ни за что не поверю, что это такое срочное дело! Лучше поцелуй меня! — Павлин ускорил шаг и увидел впереди грубую коричневую тунику и знакомый поворот головы, совсем рядом со своей младшей сестрой. — Я юный Варвар! Надеюсь, ты слышала обо мне? Может, даже видела на арене? Я убил двоих человек. Я второй великий гладиатор после…
Павлин отвесил Виксу подзатыльник.
— Между прочим, приятель, ты прижимаешь к стенке мою сестру.
Обычно он был исполнен большего сочувствия к сыну Теи, однако в эти мгновение, нагнувшись над Сабиной, Викс был так похож на своего головореза отца, что последние капли сострадания в его душе мгновенно испарились. Павлин замахнулся для нового подзатыльника, однако Викс ловко увернулся из-под его руки. Колизей научил мальчишку самосохранению.
— Живо марш отсюда, — приказал ему Павлин. — Поди поищи себе другую жертву.
— И с кем прикажешь сражаться?
— Тут у меня две когорты преторианцев. Стоит мне им приказать…
— Прекратите! — остудила их пыл Сабина и посмотрела на обоих сердитым взглядом. За ее спиной поблескивал Тибр, и на его фоне, закутанная в голубое покрывало, она казалась крошечной и хорошенькой, как кукла. Неожиданно Павлин обратил внимание на синяки на ее лице. На всклокоченные волосы, надрывное дыхание, как будто бы она всю дорогу бежала сюда от отцовского дома.
И похолодел от ужаса.
Сабина же схватила его пальцы в одну руку, мозолистую пятерню Викса в другую и потянула их назад, в тень ворот, подальше от любопытных ушей стражников.
— Пусть останется, — сказала она брату, когда тот подозрительно покосился на Викса. — Его это тоже касается.
— Неужели? — удивился юный герой.
— Тсс, — Сабина прижала палец к губам, а потом быстро заговорила.
Марк вернулся домой поздно — на Квиринале перевернулась телега, перегородив дорогу паланкинам и повозкам, и на целых три квартала образовалась пробка. В конце концов он был вынужден отпустить носильщиков, а оставшийся путь проделать пешком. Тревога подгоняла его вперед, заставляя превозмогать боль и хромоту, это тяжкое наследие Года четырех императоров. Нет, они все-таки безумцы, коль отважились на такой план!
— Квинт! — позвал Марк управляющего, когда наконец ступил на мозаичный пол атрия. В ответ ему раздался какой-то сдавленный голос, совсем не похожий на голос Квинта. Не может быть, чтобы это был его управляющий.
— Эй, наверху!
Чувствуя, как внутри нарастает ужас, Марк торопливо поднялся по лестнице и распахнул двери в библиотеку.
— Никаких вопросов, — устало сказала Тея. — Просто развяжи нас.
И Марк принялся распутывать узлы у нее на запястьях.
— Что случилось?
— Лепида, — ответила, потирая онемевшие запястья Тея и поднялась со стула. — Она сейчас держит путь в императорский дворец, чтобы рассказать о нас императору.
— Но откуда она узнала? — воскликнул Марк и выругался.
— Какая разница, откуда, — подал голос от колонны Арий. — Она знает. Связала нас здесь, а сама направилась во дворец.
— Мы в любом случае осуществим наш план. Сегодня вечером…
— Нет, не вечером, а прямо сейчас.
Марк посмотрел на солнце за окном — дневное светило уже начало клониться к Тибру.
— Еще как минимум два часа он ни за что не поверит, что ему ничего не грозит. А до того момента он будет начеку.
— А жаль! — отозвалась Тея, развязывая узлы на ногах Ария. — Скажи, ты в состоянии держать меч?
Арий нетерпеливо кивнул. Однако стоило ему подняться во весь рост, как затекшие ноги его подкосились, и он зашатался.
— Что случилось? — В голове Марка пронеслись все известные ему проклятия, причем сразу на шести языках.
— Это головорезы твоей жены, но ничего… — Арий проковылял через всю комнату. — Ничего, если кости не торчат наружу, значит, они целы.
Марк в ужасе посмотрел на него.
— Ты с ума сошел!
Арий принялся разминать затекшие члены.
— Даже если твои конечности целы, мы не можем впустить тебя в покои Домициана. Даже Павлин, и тот не смог бы убедить императора принять просителей, по крайней мере, до тех пор, пока не минует час его предполагаемой смерти.
Тея расплела косу, и темные волосы рассыпались ей по плечам.
— Но кое-кого он все-таки примет.
Марк посмотрел в ее сторону. То же самое сделал Арий.
— Нет, — твердо произнес он.
— Ты могла бы его на какое-то время отвлечь? — спросил Марк.
— Она никого не отвлечет, потому что она останется здесь. Я никуда ее не пущу, — хмуро возразил Арий.
— А вот это мы еще увидим. Я ухожу, — с этими словами Тея направилась к двери. Арий в два шага — куда только подевалась его хромота? — догнал ее и схватил за руку. Когда же Тея попыталась от него вырваться, он, взяв ее под локти, оторвал от пола.
— Тебе нельзя туда. Он тебя убьет.
— И тебя тоже.
— Ну за себя я спокоен. Он давно, вот уже несколько лет, не видел меня в глаза. Тебя же он раздерет на куски.
— В предыдущие годы он уже не однажды пытался это сделать. И если жизнь нашего сына в опасности, я готова пойти на риск еще раз, — голос ее был тверже булата. — Я не намерена быть всего лишь зрительницей и уповать на милость богов. На этот раз я стану полноправной участницей!
Арий резко повернулся к Марку.
— Ты ведь знаешь, каков он. И на что он способен.
— Это ее выбор, — пожал плечами Марк.
