— Да, конечно, — все еще удивленная, согласилась она и глянула на Уилла. — Как это все понимать? Вы же собрались уезжать на север?
Уилл присел передо мной на корточки и стал стягивать с меня мокрые ботинки.
— Как видите, Салли. Я все расскажу вам утром. А сейчас мы очень хотим спать, мы весь день были в дороге, да и прошлой ночью не спали.
— Конечно, конечно, — кивнула она. — Овсянка в горшке, а эль — в кувшине. Приготовить вам чаю?
Уилл взглянул на меня, и я покачала головой.
— Не надо, — сказал он. — Дети спят?
— Да, все в порядке. — Она помолчала. — Тогда я, пожалуй, пойду?
— Доброй ночи, премного благодарен, — кратко ответил Уилл.
Она немного помедлила у двери.
— Я знала вашу маму, мисс Джулию. Я думаю, она была бы рада, что вы вернулись к нам. Может быть, это покажется вам странным, но она и сама бы так поступила, если б могла.
— Я тоже так думаю, — ответила я.
Улыбнувшись нам на прощание, Салли ушла.
— Уже утром вся деревня будет знать об этом, — философски заметил Уилл. — Ты не голодна?
— Нет.
— Тогда в постель.
Он привлек меня к себе, взял на руки и бережно понес по лестнице наверх в спальню. Там он снял с меня мокрые носки и бриджи, затем белье и осторожно положил на широкую кровать. Мы любили друг друга до рассвета, когда я услышала пение птиц.
Я просыпалась медленно, и первое, что поразило меня, — это тишина. Здесь не было слышно ни скрипа телег, ни криков лондонских разносчиков, слышалось только наше дыхание и птичий щебет.
Я повернула голову. Человек, ненавидевший силки для птиц, спал рядом со мной, теплый, как лисенок в норе, уткнувшись носом в мое плечо. Я улыбнулась, вспомнив, как он повторял ночью:
— Боже милостивый, как я люблю твой запах!
Я осторожно чуть отодвинулась. Комната смотрела окнами на восток, и бледно-желтые лучи солнца уже золотили стену напротив. Я приподнялась на локте и выглянула.
Утром был иней, и трава вся сверкала и переливалась, как серебряная. Наше окно было чуть приоткрыто, и в комнату лился запах, свежий, как весенняя вода.
Я попыталась сесть, и сразу рука Уилла обняла меня властным, бережным жестом. Он держал меня, как держит ребенок любимую куклу, совершенно бессознательно, даже не проснувшись. Я подождала, когда его руки чуть ослабнут, и прошептала:
— Пусти меня, Уилл. Я сейчас вернусь.
Он отпустил меня, а сам чуть подвинулся и уткнулся головой в то место, где только что лежала я. Я встала и, подойдя к окну, распахнула его.
Слева от нас виднелись холмы, гораздо более красивые и высокие, чем они мне раньше казались. Примерно до середины склона поднималась пахотная земля и поля, которые, отдыхая в этом году, зеленели яркой, сочной зеленью. Даже изгороди выглядели темными и блестящими. В некоторых полях было оставлено жнивье, и хорошо заметные тропинки пересекали их во всех направлениях.
Сразу под окном находилась маленькая шахматная доска огорода, плод чьих-то забот. Целая сеть тропинок разбила его на маленькие грядки, на одной из них я узнала шалфей, на другой — росточки руты, укропа и целый ковер растений, названий которых я не знала. Но кто-нибудь в деревне обязательно поможет мне. Я не хочу больше быть маленькой беспомощной мисс, которую лечат в городе всякие шарлатаны.
Позади огородика виднелся большой выгон с сочной зеленой травой, на котором я, к своей радости, увидела пасущегося Кея. Видно, Эмили и Джерри приехали ночью и сразу пустили его пастись.
— Кей! — тихонько позвала я.
Он поднял морду и посмотрел прямо в окно, словно ожидал меня там увидеть.
Половицы позади меня скрипнули, чья-то большая рука обняла меня, и человек, ненавидевший силки, поднял копну моих кудрей и поцеловал меня в шею.
— Мм, — пробормотал он вместо приветствия, и я радостно прижалась к нему, солнце согревало нас утренними лучами.
Он сжал мои ягодицы, затем его рука уверенно проскользнула между моих ног, и его пальцы, такие опытные и знающие, раздвинули мягкую плоть и стали ласкать самый сокровенный и мягкий участок моего тела. Он гладил меня и гладил, пока я сама не перестала слышать свои вздохи, тогда, пригнув меня вниз своей грудью, он вошел в меня, и я успела только подумать, что никогда в жизни я не испытывала такого блаженства.
Потом мы долго лежали на твердых досках пола, давая и получая наслаждение, ища и обретая, требуя и соглашаясь в грандиозной фантасмагории счастья, пока я не задохнулась особенно глубоко и не замерла. После этого было только молчание и покой, и лишь солнце светило на мое обнаженное плечо и где-то в лесу заливались птицы.
Уилл сел, прислонился спиной к кровати и усадил меня, обнаженную, к себе на колено. Сейчас он более, чем когда-либо, походил на лисенка, улыбающийся и сонный.
— Надеюсь, ты не ожидаешь, что мы будем повторять это каждое утро, — лениво проговорил он. — Я, знаешь ли, рабочий человек.
— Я тоже работающая женщина, — рассмеялась я. — Как раз сегодня я собираюсь в Чичестер — сдать в аренду Холл. Это принесет хороший доход корпорации, а какая-нибудь милая пара или отставной адмирал могут быть приятным соседством.
— Как странно, они будут платить аренду обитателям простого коттеджа. — Уилл уже встал и, потянувшись, едва не задел головой потолок. — Им будет непонятно, почему ты предпочла жить здесь.
— Что поделаешь, я довольно неприхотлива, — радостно сказала я и поцеловала его грудь. Затем принялась натягивать бриджи и лучшую рубашку Джерри. — Между прочим, мне понадобятся кое-какие наряды.
— Начинается, — мрачно проворчал Уилл. — А ты не могла бы походить в чем-нибудь простеньком?
— Работать я, конечно, буду в обыкновенной одежде, но одно, а лучше два нарядных платья мне будут нужны.
Вдруг за дверью послышалась какая-то суета.
— Дети?
Я сразу встревожилась. Я не могла не бояться их, детей Бекки, которых решил воспитывать Уилл.
Уилл, накинув одежду, кивнул, и в следующее мгновение дверь распахнулась и все трое ворвались в комнату и сразу повисли на Уилле.
— Ну-ка посмотрите, кто у нас здесь! — сказал Уилл, слегка отстраняя их.
Вся тройка, повернувшись, уставилась на меня, и шесть глаз принялись разглядывать меня всю от босых ног до рыжих кудрей.
— Это мисс Сара? — немедленно догадалась самая старшая.
— Она была мисс Сара. Теперь она будет жить здесь с нами. Она покончила с Лондоном и всякими важными господами. Я очень люблю ее, и она пришла ко мне.
Средняя из девочек с готовностью поверила в принцессу, убежавшую из дворца, выступила вперед и протянула мне руку.
