Элизабет бросила газету, выбежала из комнаты и влетела в небольшую гостиную.
– Мистер и миссис Хоган, – начала она, стараясь не забывать, что они считают ее немного неуравновешенной, – в газете есть новости – очень печальные, – которые касаются меня. Мне нужно как можно быстрее вернуться в Лондон.
– Ну-ну, успокойтесь, миссис, – мягко, но твердо сказал мистер Хоган. – Вы же знаете, что вам не следовало читать газету. Как и говорил ваш муж, вы совсем расстроились из-за нее.
– Моего мужа судят за убийство, – в отчаянии попыталась объяснить Элизабет.
– Ваш муж сейчас в порту – ищет корабль, который направляется в английские колонии.
– Нет, это мой брат.
– Час назад он еще был вашим мужем, – напомнил ей мистер Хоган.
– Он никогда не был моим мужем, он всегда был моим братом, – упиралась
Элизабет. – Мой муж – мой настоящий муж – обвиняется в убийстве, и слушание дела уже началось. Его обвиняют в том, что он убил меня.
– Миссис, – мягко сказал он. – Вы же живы.
– О Боже! – низким голосом сказала выведенная из себя Элизабет. Она откинула со лба волосы и стала думать, как убедить мистера Хогана отвезти ее на берег. Она повернулась к миссис Хоган, которая штопала рубашку сына, кидая на Элизабет озабоченные взгляды.
– Миссис Хоган? – Элизабет подошла к ней и взяла ее руки в свои, вынуждая посмотреть на себя, потом спокойным и очень убедительным голосом начала излагать свое дело: – Миссис Хоган, я не сумасшедшая, но у меня большая беда. Я вам сейчас все объясню. Вы, наверное, заметили, что я не очень-то счастлива?
– Да, мы заметили это, моя дорогая.
– Вы читали в газете о леди Торнтон?
– Все до последнего словечка, хотя я читаю медленно и ничего не понимаю из этой судейской белиберды.
– Миссис Хоган, я леди Торнтон. Нет, не смотрите на своего мужа, смотрите на меня. Смотрите мне в лицо. Я взволнована и напугана, но неужели я кажусь вам действительно сумасшедшей?
– Н-не… не знаю.
– Все то время, что я нахожусь здесь, я хоть раз сказала или сделала что – нибудь, что могло бы навести вас на мысль о моем безумии? Или вы просто сказали бы, что я очень несчастна и немного напугана?
– Я бы не сказала, что вы… – она заколебалась, и в эти секунды к ней пришло то понимание, которое возникает между женщинами, когда одна обращается к другой за помощью, – я не думаю, что вы сумасшедшая.
– Спасибо, – с чувством сказала Элизабет, благодарно сжав ее руки, и продолжила: – Теперь, когда мы покончили с этим, мне нужно найти способ доказать вам, кто я такая, кто такие мы с Робертом. В газете, – Элизабет попыталась отбросить все лишнее, чтобы как можно короче изложить суть и найти какое-нибудь доказательство, удостоверяющее ее личность, – в газете говорилось, что маркиз Кенсингтонский предположительно убил свою жену, леди Элизабет Торнтон, и ее брата – Роберта Кэмерона. Вы помните? Миссис Хоган кивнула.
– Но эти имена можно встретить на каждом шагу, – возразила она.
– Нет, подождите, – волнуясь, остановила ее Элизабет. – Я сейчас придумаю другое доказательство. Подождите, я сейчас найду его. Идемте! – Она почти силой стащила бедную женщину с кресла и поволокла ее в спальню, где стояли две узкие кровати, на которых спали они с Робертом. Мистер Хоган встал в дверях, чтобы тоже посмотреть. Элизабет вытащила из-под подушки ридикюль и раскрыла его. –
Посмотрите, сколько у меня денег. Здесь гораздо больше, чем может быть у таких обыкновенных людей, как мы с Робертом – у тех, за кого вы нас принимаете, ведь так?
– Не знаю, что и сказать.
– Конечно, не знаете, – сказала Элизабет, понимая, что теряет доверие миссис Хоган. – Подождите, я знаю! – Элизабет подбежала к кровати и ткнула пальцем в газету. – Прочитайте, здесь говорится, как я была одета в день своего исчезновения.
– Мне не нужно читать, я и так помню – зеленом, зеленое платье с черной отделкой. Или, возможно, коричневая юбка и кремовый жакет…
– Или, – победоносно закончила Элизабет, открывая чемодан, в котором лежали те немногие вещи, что она захватила с собой, – серый дорожный костюм, правильно?
Миссис Хоган кивнула, и Элизабет вывалила содержимое чемодана на кровать.
По лицу женщины она поняла, что та поверила ей, и надеялась, что заставила поверить и ее мужа.
Повернувшись к мистеру Хогану, она быстро заговорила.
– Мне нужно немедленно ехать в Лондон, и на корабле это будет гораздо быстрее.
– На следующей неделе должен быть корабль, который идет в…
– Мистер Хоган, я не могу ждать. Суд начался три дня назад. В газете написано, что против моего мужа имеется достаточно доказательств, чтобы повесить его.
– Но вы же живы! – раздраженно воскликнул мистер Хоган.
– Вот именно. Поэтому-то мне необходимо добраться туда и доказать им это.
И я не могу дожидаться, пока в гавань зайдет какой-нибудь корабль. Я дам вам все, что вы ни попросите, если вы доставите меня в Тилбери на своей лодке. Там уже хорошие дороги, и оставшуюся часть пути я смогу проехать в экипаже.
– Ну, не знаю, миссис. Я бы рад вам помочь, но сейчас начался самый лов, и… – Он увидел ее обезумевший от тревоги взгляд, беспомощно посмотрел на жену и, пожав плечами, развел руками. Миссис Хоган после некоторого колебания кивнула:
– Отвези ее, Джон.
Стиснув ее в объятиях, Элизабет растроганно сказала:
– Спасибо вам, вам обоим. Мистер Хоган, сколько вы зарабатываете за неделю отличного лова?
Он назвал цифру, и Элизабет извлекла из ридикюля несколько банкнот.
Пересчитав их, она вложила деньги ему в ладонь и свела его пальцы в кулак.
– Здесь в пять раз больше, – сказала она. Первый раз в жизни Элизабет
Кэмерон Торнтон заплатила больше, чем требовалось. – Мы должны отплыть сегодня!
– Конечно, мы могли бы отплыть сегодня, но я не думаю, что стоит отправляться на ночь глядя.
– Я не могу терять ни секунды. – Элизабет отбросила ужасное предположение, что и так уже может быть слишком поздно.
– Что здесь происходит? – раздался голос Роберта, и в дверях появился он сам, удивленно оглядывая разбросанные по кровати вещи Элизабет. Затем его взгляд остановился на газете, и глаза его сузились от злости. – Я же говорил вам… – начал он, в бешенств оборачиваясь к Хоганам.
– Роберт, нам нужно поговорить, – перебила его Элизабет. – Наедине. – Джон, – сказала миссис Хоган, – я думаю, нам нужно пойти прогуляться.
Только сейчас Элизабет вдруг подумала, что Роберт прятал от нее газету нарочно – потому что знал, что в ней написано Предположение, что он мог знать и не сказать ей об этом, казалось таким же страшным, как и то, что Ян уже, возможно, казнят за убийство.
