Но договор русы все же и без валяния у ног императора состряпали, да такой, что и Олег, будь он жив, остался бы доволен. Но Олег Вещий уже превращался в легенду, и все больше о нем чудес сочиняли бродячие гусляры, воспевая подвиги князя под перезвоны струн. Игорю Русскому надо было еще очень постараться, чтобы такого почета заслужить. Ибо после смерти Олега иные племена бунтовать вздумали, так что молодому князю, из– за ранней седины как бы в насмешку называемому на Руси Старым, сразу пришлось в походы отправляться да показывать, что и он не лыком шит. Но об этом уже Светорада рассказывала, а Стема слушал, какие он славные дела пропустил, пока нежился в ромейских термах да смотрел скачки на ипподроме.
Стема же поведал ей другое. И о том, как понравился ему, несмотря ни на что, базилевс Лев, и о том, как сильно тот хворал, хотя и держался достойно. Ранее Стема всякое слышал про базилевса ромеев, будто он упрям и всякому чужому влиянию поддается. А вышло, что Лев проявил себя истинным правителем. Русы сперва надеялись, что им поможет бывший шпион Олега, некий Самона, который пользовался покровительством Льва, но оказалось, что император разочаровался в своем советнике и давно состриг того в монахи. Все сам решал, кто бы ему что на ухо ни нашептывал. А потом, когда ромеи веселились на бегах в день основания Царьграда, их правитель скончался в муках.[182] Трон же получил его младший брат Александр. Да– да, былой женишок Светорады, хитро подмигнул Стема, будто до сих пор в его душе сохранился отголосок ревности. И поведал, что если ранее, как сказывают, был Александр красив и пригож, то теперь стал тучен, нездоров и груб. А еще не очень умен. Так, по восшествии на престол Александр сразу же умудрился поссориться с болгарами и изгнать в ссылку столь прославленного воина, как Имерий. Новоиспеченный император объяснил свое решение тем, что теперь, когда прежде угрожавший Византии Андроник Дука умер у арабов в тюрьме, помощь Имерия вряд ли понадобится. Понятное дело, самоуверенному правителю держать подле себя столь популярного воина весьма невыгодно. В пылу своевольства Александр даже хотел оскопить маленького племянника– соправителя Константина Порфирородного, дабы права свои на власть закрепить. Но против оскопления царевича выступило большинство царедворцев, и Александру пришлось смириться и терпеть маленького племянника.[183] И все же он велел услать в монастырь мать Константина, базилису Зою. А помог ему в этом возвращенный из ссылки патриарх Николай Мистик. Старого же Евфимия Александр велел избить и почти полубесчувственного отправил в другой отдаленный монастырь. А вообще, пусть Светорада молит своего христианского Бога, что не стала женой Александра. Ибо более разнузданного и глупого правителя Стема еще не видывал. Новый император развелся со своей женой (Александр ведь женился на некой патрикии), а после этого возвысил своих приятелей Гаврилопула и Василицу, с которыми устраивал во дворце невиданные оргии. И вообще, у них там невесть что творится, поэтому послы поспешили уехать, пока безумства Александра не коснулись их самих. Но уже в дороге русов настигла весть о кончине Александра. Как им сообщили, он умер от излишеств и кровоизлияния.
Стема на миг умолк, ожидая реакции жены, но Светорада молчала, и он продолжил. Удивил ее сообщением, что толмачом во время переговоров им служил не кто иной, как Ипатий Малеил, который велел кланяться Светораде Смоленской. А еще Ипатий просил передать Светораде, что после того как его сын, некий Варда, был лишен поста доместника схол, он удалился в провинцию и стал жить в поместье Оливий. Как когда– то советовала ему русская княжна, Варда женился на местной девице Грациане. Ипатий этим доволен, говорит, что сын его счастлив с женой, а сам патрикий уже несколько лет как стал дедом. Он тоже собирался покинуть беспутный двор Александра и наверняка уехал оттуда, как только отбыли русские послы и в нем, как в переводчике, отпала нужда.
И уж совсем развеселил Светораду Стема, рассказав, что ее бывшая наставница Дорофея женила на себе корчмаря Фоку. Фока был из тех, кто не пожелал вернуться на Русь, когда уходило воинство Олега. Сейчас он очень важный, у него несколько странноприимных домов в Царьграде, а в предместье Святого Маманта он едва ли не самый главный по приему купцов. Но это если не считать его Дорофею. Ибо Фока беспрекословно подчиняется своей длинноносой чернявой женушке.
Светорада еще спрашивала, Стема отвечал. Поведал, что, когда они уже по пути домой останавливались в Херсонесе, до них дошла весть, что некий Константин Дука после смерти Александра вознамерился провести во дворце переворот, но погиб при попытке ворваться в Палатий. Его отрубленную голову кто– то из охранников дворца вынес через ворота Халки.
– Надо же, сколько всего произошло за это время, – задумчиво произнесла Светорада.
– Да, произошло, – повторил за ней Стема, глядя на свою красавицу жену, сидевшую на постели в светлом сиянии льющегося в окно лунного света. И придвинулся, потянул ее к себе. – Что мы все о ромеях да о ромеях, Светка? Давай и о себе подумаем.
Ну и подумали. Так постарались, что лишь чудом не разбудили спавшую за стеной Теклу. Но старая нянька с годами стала глуховата, спала похрапывая, так что только дивиться приходилось, откуда берется столь богатырский храп в тщедушном старушечьем теле.
Потом Стема уснул. А Светорада лежала рядом и думала о былом. Вспоминала свой побег перед свадебным пиром с Игорем, Ростов, Хазарию, печенежские степи, Херсонес Таврический, роскошную и надменную Византию. Куда только не заносила Светораду судьба, с кем только не сводила на ее непростом жизненном пути. Ее любили царевич Овадия и хан Таштимер, сумасбродный Яукилде и благородный патрикий Ипатий, кесарь Александр и воин Варда… Сейчас, добившись всего, чего она желала, Светорада при воспоминании о них могла признаться себе, что каждый из этих мужчин остался в ее памяти, к каждому она и поныне сохранила тепло в душе. Но это были отголоски былых чувств. Ибо всегда в ней жила уверенность, что сама языческая Лада соединила ее с тем, кто был рожден только для нее, а христианская Богоматерь, услышав ее, позволила соединиться с ним в водовороте бурных событий, остаться вместе, родить детей. И это такое счастье!..
Светорада прильнула к своему Стеме, вдыхала запах мужа, ощущала его силу, согревалась в его тепле. И знала: теперь их уже ничто никогда не разлучит!
– Светка, – пробормотал во сне Стема.
И она отозвалась:
– Я здесь. С тобой. И это навсегда.
Давно это было…
