Праздники в честь путешествующего короля-воителя, балы и турниры следовали непрерывной чередой один за другим. И обворожительные местные красавицы, являвшиеся на них в пышных и роскошных одеяниях, весьма охотно и часто оставались лишь в одних нитях жемчуга, легко заменявших им остальную одежду. Так пиры превращались в оргии, на которых все приглашенные мужчины стремились проявить свою мужскую доблесть и силу в делах любви на глазах друг у друга.
И происходило это не только в свите короля, всю армию, казалось, охватило какое-то любовное безумие. Дело дошло до того, что, по словам венецианского историка Сануто, «французы находили удовольствие лишь в грехе и плотских утехах, и весьма охотно и часто брали женщин, им приглянувшихся, силой, не щадя ничьей чести». Мирные амурные сцены перемежались со сценами прямого насилия, в том, разумеется, случае, если сами дамы не желали добровольно служить их страсти.
«Даже если король, — продолжает тот же историк, — держал тогда для своего личного удовольствия монахиню из монастыря Святой Кьяры, и это помимо своей фаворитки Ла Мельфи и множества других особ, которых доставляли ему его люди…»
Между тем Анна Бретонская отправляла Карлу нежные послания, умоляя поскорее вернуться во Францию. В апреле 1495 года она под непосредственным влиянием Анны де Боже написала королю следующие строки: «Обязанностью Вашей является не медлить более с возвращением в свое королевство, ибо народ, который вас любит, горько оплакивает ваше отсутствие…»
Получив это письмо, Карл VIII не придал ему особого значения, проникновенные слова не тронули его, ибо сейчас он был занят организацией великолепного пира в честь своей очередной любовницы Леоноры. У него не было особого желания возвращаться во Францию, ибо Неаполь, на его взгляд, был всего лишь промежуточным звеном на пути в Константинополь: «Наша цель не будет достигнута до тех пор, пока мы не дойдем до шмель неверных и не начнем с ними священную войну». Среди прочего король много распространялся о гареме султана Баязида, обладателем которого уже себя мнил.
Пир в честь его любовницы Леоноры начался в девять часов вечера под роскошной кроной деревьев огромного старинного парка. В нем приняли участие свыше двухсот человек. Редкие и пряные блюда подавались в золотой посуде необыкновенно красивыми неаполитанками в юбках с разрезом до пояса, обнажавшими таким образом свои ноги гораздо больше, чем это допускалось за торжественным обедом.
Впрочем, гостей, самых знатных сеньоров, поражали не одни лишь голые ножки готовых во всем услужить им сладострастниц. Право, это было не самым удивительным зрелищем. Фаворитка Карла VIII полнилась за столом с совершенно обнаженной грудью. Да, эта светская дама, безусловно, должна была затмить красавицу былых времен — несравненную Агнессу Сорель.
После ужина начались танцы, и хорошенькие милые и добрые служанки, выбирая себе знатных кавалеров, смешались с гостями, постепенно избавляясь от становящейся все более стесняющей и неудобной одежды, которой, впрочем, на них и без того было не так уж много. Под звуки музыки кавалеры помогали избавляться от всего, что стесняло их движения и скрытию возбуждающие и пленительные формы. Те не противились и вскоре плясали под луной и в свете факелов совершенно обнаженными и тесно прижавшись к мужественным гостям французского короля, спеша увести их в укромные уголки тенистого сада.
Ночь эта во всех отношениях оказалась незабываемой, ибо через несколько дней некий рыцарь из числа испивших не одну чашу Венеры обнаружил покалывание в укромном месте, потом сильную боль, а вскоре все тело его было покрыто гнойной сыпью. Он позвал врача, но тот так и не смог прийти, поскольку «почти все королевские гости были поражены этой же странной болезнью» [33] .
Вот как рассказывает об этом очевидец события: «В лагере французов находилась знаменитая замечательной красоты куртизанка, но со злокачественной язвой в матке. Сходившиеся с нею мужчины заражались болезнью, вызывавшей изъязвление их членов. Сначала эта болезнь постигла одного, потом двоих, потом троих, потом сто человек… А поскольку человеческая природа склонна к любовным утехам, многие женщины, имевшие сношения с зараженными мужчинами, тоже оказались зараженными и в свою очередь передали заразу другим мужчинам» [34].
Тело несчастных покрывалось коростой с головы до ног, одни лишались губ, другие — глаз, у некоторых, самых несчастных, дело обстояло хуже, столь нужный орган отваливался подобно сгнившему плоду.
За месяц эпидемия нанесла французской армии огромный урон. Заразились тысячи солдат. Сотни из них умерли. О болезни ходили самые невероятные слухи: одни врачи утверждали, что все произошло от одной женщины, к несчастью, заразившейся от прокаженного, другие говорили, что это последствия противоестественного каннибализма, наконец, третьи полагали, что источник этой ужасной болезни — половая связь человека с кобылой, больной сапом. Так спорили и не могли сойтись во мнении медики относительно болезни, которую позднее назовут зловещим словом «сифилис». Его привезли в Европу из Америки моряки Христофора Колумба, а в Италию завезли из Испании испанские наемники Фердинанда Арагонского, короля Неаполя, свергнутого с трона французами.
Болезнь распространялась с невероятной быстротой и не щадила ни простых смертных, ни епископов и кардиналов, не чуждых ласк зараженных красавиц. «Заразился этой таинственной болезнью даже папа [35] . Врачи ничего не могли с нею поделать и оттого заявляли, что таинственная зараза способна переноситься по воздуху, дыханием и даже через святую воду и, разумеется, представителям римской церкви мысль эта казалась весьма убедительной.
Поход в Константинополь на завоевание гарема султана был отменен. Карл VIII был потрясен случившимся. 25 апреля он принял корону королевства Неаполитанского, а уже 1 мая, оставив своим заместителем в Неаполе вице-короля, которым стал сеньор Жильбер де Монпансье, отбыл на родину, подальше от опасных, и даже, пожалуй, смертельно опасных, неаполитанских женщин.
Отступление из Италии грозило в любой момент обернуться катастрофой. Ведь пока Карл VIII избирал своими фаворитками прекрасных неаполитанок, венецианцы, миланцы во главе с Лодовико Сфорца, папа Александр VI [36], император Максимилиан и Фердинанд Арагонский образовали коалицию и создали сильную армию, готовую в любой момент лишить французского короля его итальянских завоеваний.
