Вдалеке был виден длинный шатер в зелено-белую полоску, открытый с одной стороны, с примыкавшей к нему верандой, где уже толпились гости. На некотором расстоянии от него высился второй шатер, гораздо меньше первого. Он был предназначен для королевы. Там, у входа, расставлены маленькие столики, накрытые камчатными скатертями и украшенные вазами с цветами. В стороне размещалась эстрада. Здесь расположился духовой оркестр Королевской шотландской гвардии, исполнявший наиболее популярные мелодии из «Карусели».
Джеки решила, что никогда еще, наверное, не видела столь типично английской картины. До нее долетал легкий аромат роз и клубники, который считается визитной карточкой английского лета. Теплый воздух, заметно посвежевший после недавнего дождя, казалось, доносил с собой мягкие запахи сельской глубинки. Только в Англии можно было увидеть жизнь высшего света: хорошо одетые люди степенно прогуливаются по зеленой лужайке, приветствуя друг друга сдержанными улыбками. Умение здороваться в их кругу доведено до высот искусства. И вообще казалось, что перед тобою целый спектакль. Сдержанные модуляции голоса, мимолетный воздушный поцелуй в миллиметре от щеки как выражение дружеской привязанности, краткие секундные рукопожатия. Джеки трудно было отделаться от ощущения, что она наблюдает за сложной хореографической постановкой, столь совершенной в своей напыщенности, что она поистине была достойна кисти Лаури.
Красивая и грациозная, в шелковом платье цвета пахты и широкополой соломенной шляпке, Джеки, набрав в легкие побольше воздуха, ступила на лужайку. Она знала, что через минуту ее уже обступят со всех сторон те, кому очень хочется прочитать что-нибудь о себе в журнале, и не отстанут от нее.
— Здравствуйте, миссис Давентри.
Ну вот, началось. Едва она ступила ногой на зеленую и влажно-мягкую лужайку, как ее тут же окликнули.
Джеки обернулась на голос и увидела перед собой леди Тетбери, далеко не последнюю представительницу высшей английской знати, муж которой частенько брал слово в палате лордов.
— Добрый день, леди Тетбери, — ответила Джеки.
В нее уперся взгляд холодных голубых глаз. В следующее мгновение супруга английского пэра довольно сердито заговорила:
— Жаль, что вы не сочли для себя нужным уведомить меня о том, что посылаете своего человека на наш прием в честь дня рождения Гарри. Между прочим, я была бы рада видеть вас саму, несмотря на то, что вам известно, как мы с мужем не любим себя рекламировать… Но я совсем иначе отнеслась к нежданному появлению того молодого человека, которого никто не приглашал. Джеки недоуменно воззрилась на нее:
— О каком молодом человеке идет речь? Я не совсем понимаю…
— О том самом, я запамятовала его имя, который помогает вам делать вашу колонку, — предельно сухо ответила леди Тетбери.
— Но у меня нет никаких помощников! Ни штатных, ни внештатных. На светских приемах от «Сэсайети» присутствую я одна. Да и пишу все сама, — горячо возразила Джеки. — Может быть, вы путаете наш журнал с «Татлером», «Харперз энд Куин» или «Хэлло»?
Все эти издания регулярно давали на своих страницах освещение светской жизни, и люди порой действительно путались в том, кто из репортеров на какой журнал работает.
Синие страусовые перья на шляпке леди Тетбери возмущенно всколыхнулись.
— Нет, речь идет именно о вашем журнале, — надменно проговорила она. — Тот молодой человек сказал, что вы заняты и не сможете прийти сами, поэтому попросили его сходить к нам, так как вам-де нужен был материал о нашем вечере для следующего номера. Я была поставлена в не совсем удобное положение, ибо, с одной стороны, мы были с вашими родителями добрыми друзьями, когда они жили в Англии, а с другой — Гарри попросил меня избавиться от нежданного гостя. — Голос ее стал чуть мягче. — Я понимаю, вам нужна эта работа… особенно учитывая, что вы недавно развелись, и я не хочу, чтобы у вас из-за меня возникли сложности, но мне кажется, вам следовало по крайней мере предупредить меня.
Джеки даже покраснела от негодования. Боже мой, даже благородная леди Тетбери, оказывается, порой бывает несносна!
— Уверяю вас, — холодно проговорила Джеки, упрямо вздернув подбородок, — мне об этом ничего не известно. Повторяю, у меня нет помощников. Это был, очевидно, самозванец. Как он выглядел?
— Лет двадцать пять, хорошо поставленная речь, приличный вечерний костюм… Похож на тысячи своих сверстников. Но Гарри никогда прежде его не видел.
— Как его зовут?
Леди Тетбери повела плечами.
— Этого я не могу вам сказать, моя дорогая. — Она говорила с Джеки, как с маленькой девочкой. — Меня так возмутило его появление, что я игнорировала его на протяжении всего вечера. Кажется, он называл свое имя, как только появился у нас, но я его не запомнила.
Джеки взглянула на нее своими серьезными голубыми глазами.
— Что ж, мне очень жаль, что все так вышло. Я постараюсь выяснить, кто он. Вопрос-то на самом деле нешуточный. Какой-то неизвестный и, возможно, с корыстной целью прикрывается именем нашего журнала. Если он вновь появится в поле вашего зрения, пожалуйста, свяжитесь со мной.
— Да, разумеется. — Леди Тетбери как-то сразу смягчилась. — Видите ли, мой муж говорит, что в обстановке нынешнего финансового климата и учитывая то, что уже через год состоятся очередные общие выборы, будет неразумно, если широко распространится мнение о том, что мы, мол, тратим большие средства на увеселительные мероприятия. Это даст право Нэйлу Кинноку и всем лейбористам говорить о том, что мы предаемся мотовству.
— Будьте покойны, я прослежу за тем, чтобы ваши приемы и вечера не получили нежелательного освещения в «Сэсайети», леди Тетбери, — сухо ответила Джеки.
— Благодарю вас. — Пожилая аристократка заметила в отдалении каких-то своих друзей и, не сказав больше ни слова, ушла к ним.
Не успела Джеки перевести дух, как на нее набросилась супружеская пара средних лет. Эти люди были ей хорошо известны и неизменно искали для себя рекламы в ее журнале. Вот и сегодня они пришли бы в ужас, если бы Джеки не заметила их.
— Здра-а-вствуйте! — задыхаясь от возбуждения, проговорили они. — Как мы рады вас видеть!
Шляпка женщины походила на красный петушиный гребешок, у нее было загорелое в веснушках лицо, что делало ее похожей на курицу-пеструшку.
После того как стороны обменялись дежурными приветствиями, женщина защебетала:
— Мы так счастливы, что попали сюда! Какое все-таки потрясающее зрелище, не правда ли? Ой, мне так не терпится поскорее увидеть королевскую семью, так сказать, во плоти!
