Когда Алана закапризничала, он решил, что мог бы и соврать для благого дела.
– Тогда ты должен найти мою сестру Кайру. Или, может быть, кузину Джиллианну или кузину Элизабет. Я действительно не очень хорошо себя чувствую, и они поймут, что надо делать.
– Я их поищу. А ты отдыхай. Это тебе сейчас больше всего нужно.
– Да, сон – хороший лекарь. Но лекарства, что они готовят, тоже пригодились бы.
Грегор решил, что Алана уснула, когда она вновь затихла. И еще он надеялся, что она, проснувшись, не вспомнит о том, что говорила. Если она поймет, что он ей соврал, неприятных вопросов не избежать.
Одно из упомянутых девушкой имен было ему знакомо. Брат Грегора Эван был женат на женщине, у которой была родственница по имени Джиллианна. Конечно, это могло быть и простое совпадение, но имя Джиллианна – довольно редкое. Если же учесть и то, что Алана считала Джиллианну целительницей, а та Джиллианна, которую знал Грегор, тоже была целительницей, то совпадение почти исключалось. И если это та самая Джиллианна, то Алана принадлежала к клану Мюррей. Но почему же девушка из клана Мюррей путешествует в одиночестве и притворяется, что она ребенок?
«На этот вопрос скорого ответа не получить», – сказал себе Грегор и взял один плед. Пристроившись на матрасе рядом с Аланой, он решил немного поспать. Он знал, что перед выздоровлением жар у больных обычно усиливается. Значит, в ближайшее время выспаться как следует ему не удастся.
Грегор поморщился и вполголоса выругался, когда маленький кулачок Аланы довольно чувствительно ударил ему в челюсть. Она гораздо сильнее, чем может показаться, если судить по ее виду, подумал он, не без усилий прижимая ее к кровати. Ему удалось несколько часов спокойно поспать, пока от сильного жара Алана не начала метаться по постели. И с тех пор покоя ему не было; прошло уже двое суток, и Грегор за это время ужасно устал. К тому же он очень боялся за девушку. Он никому не желал смерти, за исключением нескольких своих личных врагов, но при мысли о том, что умрет Алана, его словно сковывало ужасом. Грегор не понимал, что с ним происходит. Он облегченно вздохнул, когда она успокоилась, но радость его была недолгой – она начала плакать.
– Я должна найти Кайру, – проговорила она, всхлипывая.
– Свою сестру? – спросил Грегор. Он приподнял ее и попытался влить ей в рот немного воды.
– Да, мою сестру-близняшку. Я знаю, что нужна ей. Но она бы рассердилась, если бы узнала, что я отправилась ее искать.
– Понятно. Поэтому ты отправилась на поиски на свой страх и риск. – Грегор присел рядом и обнял Алану за плечи.
– Я могу ее найти. Я в этом уверена.
– Выходит, что по округе бродит еще одна маленькая девочка, такая же, как ты?
– Нет, Кайра не такая, как я. Она красивая и умная. Она славная и обладает даром целительства. А я – просто маленький серый воробышек.
Грегор с удивлением посмотрел на девушку:
– Но ты очень красивая…
– Нет, это Кайра красивая. Все ее любят, а я не могу ее найти.
– Ты ее найдешь, девочка. Скоро жар пройдет, ты поправишься, и мы пойдем искать твою сестру.
Она не ответила ему ничего связного, лишь пробормотала что-то насчет братьев-»тугодумов» и «вонючих» Гоуэнов, а затем снова уснула. Грегор осторожно поправил на ней одеяло и поднялся на ноги. Потянувшись, он внимательно посмотрел на девушку. Она была очень бледна, только на скулах краснели пятна от жара. Волосы ее стали тусклыми, как будто болезнь забрала из них всю жизненную силу. Губы же обветрились и потрескались, словно обгорели на солнце. Алана, конечно же, чувствовала себя отвратительно, но даже сейчас она выглядела красавицей. «Интересно, кто внушил ей, что она невзрачная?» – подумал Грегор. И еще у него вдруг возникло сильнейшее желание найти того, кто убедил ее в том, что она некрасива, и бить этого слепца до тех пор, пока у него глаза не раскроются.
Он помотал головой, отгоняя столь странные мысли. Затем осторожно привязал больную к кровати. Ему надо было оставить ее одну на некоторое время – следовало запастись едой и дровами. Хорошо, что в доме нашлись такие полезные вещи, как ведро, веревка, кувшин и несколько деревянных мисок. Но съестного в огороде нашлось совсем немного. И дело было не только в том, что ему, Грегору, надо было чем-то питаться. Главное – надо было Алану чем-то кормить. Чем-то горячим, жидким и питательным. Грегор решил, что должен сварить для больной суп. Она поест супа, и сил для борьбы с болезнью у нее прибавится.
Если бы не опасная болезнь, свалившая Алану, Грегор мог бы считать, что судьба их облагодетельствовала. В расставленный им накануне капкан попался крупный толстый кролик, и при более внимательном ознакомлении с огородом выяснилось, что там можно найти немало всяких овощей и приправ. Пусть эти овощи еще не вполне созрели, для супа они вполне годились. Когда Грегор вернулся, Алана все еще спала, и он мог спокойно приготовить пищу в стареньком котелке, что висел на гвозде над кухонным очагом.
Грегор уже доедал свою миску супа, когда стал замечать, что с Аланой происходит что-то странное. Причем кожа ее, казалось, блестела в тех местах, где на нее падал свет. Отставив миску, Грегор подошел к больной. Лоб ее был холодным и влажным от пота. Облегченно вздохнув, Грегор принес воду и ткань, чтобы обтереть тело девушки. К тому времени как он покончил с этим делом, его всего трясло от похоти. Подобная реакция одновременно и раздражала, и озадачивала… Что бы там ни думал о нем старший брат Эван, Грегор умел держать себя в узде. Уже одно то, что Алана нуждалась в его заботе, что она была больна и от него зависела, должно было подействовать на него отрезвляюще. Увы, плоть отказывалась подчиняться доводам рассудка. Еще никогда вид женского тела и ощущения от прикосновений к женщине так сильно его не возбуждали. Такое возбуждение можно было списать на то, что у него уже несколько недель не было женщины, но Грегору этот довод почему-то не казался убедительным. Что-то в Алане разжигало огонь в его крови.
«И над этим стоит серьезно подумать», – сказал себе Грегор, раскладывая на скамье для просушки рубашку Аланы, которую он только что выстирал. С того самого момента, как они с Аланой встретились, женитьба на Мейвис представлялась все менее желанной. Грегор знал, что именно помогало ему на первых порах держать свои чувства в узде. Помогала некоторая вероятность того, что Алана – и в самом деле ребенок. Но как только он снял с ее груди повязку, все изменилось, и теперь для него уже не оставалось преград.
Грегор улегся рядом с девушкой, болезненно поморщившись, когда она прижалась к нему. Теперь, когда она была нага, он чувствовал каждый изгиб ее тела. И еще как чувствовал! Его уже лихорадило; казалось, желание его усиливалось с каждым мгновением.
