Ему не понравилось, что ее голос дрожит — явно что-то случилось.
— Что такое? — спросил он, отправляя в рот яичницу.
— Я получила послание от миссис Принта. — Она смутилась и замолчала, затем продолжила: — Она сообщает, что детям нужна другая няня.
— Какого черта она пишет вам? Дети — мои.
— Прошу вас, не ругайте ее. Я попросила ее обращаться ко мне, если возникнут какие-то осложнения с детьми. Мне показалось, что таким образом я избавлю вас от лишнего бремени. Вы знаете, как я люблю детей. Я самая близкая их родственница — конечно, если не считать вашей бабушки. И вы знаете, — Матильда кашлянула и понизила голос, — она почти ничем не могла бы вам помочь в поисках новой няни.
— И что же миссис Принта — выгоняет их? За год будет уже четвертая няня?
Матильда вздохнула:
— К сожалению, за те небольшие деньги, которые вы платите, нельзя нанять опытного человека, особенно для мальчиков. Они такие озорные.
— Я накажу их, когда приеду домой.
— Вы знаете, что наказание никогда не помогает. Я считаю, что нам просто нужно найти кого-то, кому нужна работа. — Она опустила глаза. — Есть одна особа, которая могла бы с ними справиться.
— Кто она?
— Мисс Кемпбелл, кажется, прекрасно подходит на роль воспитательницы. — Матильда подцепила вилкой крошечный кусочек яичницы и положила в рот.
— Мисс Кемпбелл — гостья в моем доме. Не могу же я предлагать ей стать няней для моих детей.
Матильда проглотила яичницу, благородно стараясь не скривиться.
— Простите, но мне кажется, что ей нужна работа. Вы только поможете ей. Я думаю, она прекрасно подойдет. Приближаются каникулы. Я уверена, ей не захочется провести их в одиночестве в незнакомом городе, где она никого не знает.
— Она будет не одна, она будет со мной. А когда я поеду в деревню, возьму ее с собой.
— Как вас понимать? — Матильда так сжала вилку, что костяшки ее пальцев под алебастровой кожей побелели.
Он посмотрел на ее руку.
— Мы заключили договор. Она снимает у меня комнату.
— Вы, конечно, не можете не понимать, что неприлично одинокой девушке жить в одном доме с двумя холостяками. — Она поковыряла вилкой в тарелке. Вилка заскрежетала по тонкому фарфору, как ржавый гвоздь по наждачной бумаге. Словно поняв, что она делает, Матильда положила вилку.
— Мне и в голову не приходило, — пробормотал Джон.
— Разумеется, вы не подумали, вы же мужчина. Мужчины о таких вещах не думают. — Она принялась пить чай, глядя на него поверх чашки.
— И вы неожиданно напомнили мне о приличиях. Она улыбнулась и поставила чашку на стол.
— Вы же знаете, что я стараюсь помогать вам чем могу, с тех пор как умерла Элис.
— Знаю. И ценю все, что вы сделали для меня. — Джон подумал, не слишком ли много она занимается его делами.
Матильда просияла от его похвалы.
— Но вернемся к мисс Кемпбелл. Я считаю, что нанять ее в няньки — наилучший выход из положения.
— Может быть, вы правы, но я недостаточно хорошо ее знаю, чтобы просить заботиться о моих детях, — размышлял вслух Джон.
— Мне она кажется вполне достойной особой. Но если вас беспокоит, как она будет обращаться с детьми, я попрошу миссис Прингл присылать вам отчеты каждую неделю.
— Нужно подумать. — Он обмакнул лепешку в комковатый крем, попробовал откусить кусочек, но лепешка оказалась твердой как гранит. Джон помрачнел и положил ее обратно на тарелку.
Он смотрел на лепешку, а перед глазами у него стояла Холли — такая, какой он видел ее ночью, с волосами, падающими до пояса, со сливочной кожей обнаженной шеи. Матильда права, ему не стоит удерживать ее здесь. Может быть, так будет благоразумнее. Ему не нравилась мысль о том, что она останется в Лондоне, не имея никаких знакомых и пристанища. Может быть, у нее и есть какие-то деньги, но их не хватит, чтобы жить самостоятельно. И потом, он должен дерзкой девчонке деньги. Если она благополучно водворится в деревне, он сможет со временем расплатиться с ней. И еще: если она окажется в сорока милях от него, он, пожалуй, сможет выбросить ее из головы.
* * *
Позже, к вечеру, Джон вошел в свой особняк, думая о том, что никогда не сможет выбросить Холли из головы. Утром Матильда настояла на том, чтобы подвезти его в своем экипаже до судовой конторы, и у него не осталось времени поговорить с Холли о должности няни. Она не шла у него из головы, так что он не мог сосредоточиться на работе. И когда Тедди так и не показался в конторе, Джону начали пред-. ставляться всевозможные отвратительные сцены соблазнения Холли братом.
— Добрый вечер, милорд, — приветствовал его у дверей Данн; к обычной услужливости, которую выражало его лицо, теперь примешивалось беспокойство. — Вы рано вернулись.
— Да. — Джон не стал ничего объяснять. Не мог же он сказать Данну, что вернулся домой, чтобы увидеть Холли. — Вы чем-то обеспокоены. Что случилось? — спросил Джон.
— Ничего, милорд.
— Чем это пахнет? — Джон понюхал воздух, потом отдал Данну свой цилиндр и снял пальто.
— Полагаю, пахнет воском и лимонным маслом, милорд. — И Данн закрыл дверь.
Джон окинул взглядом холл. Пол блестел. Давно он не видел его таким чистым. Медные подсвечники сверкали, натертые до блеска. Дубовые панели смотрелись как новенькие. Паутина в углах исчезла.
— Хорошо поработали, Данн?
Данн кашлянул.
— На самом деле, милорд, все убрала мисс Кемпбелл.
— Мисс Кемпбелл? — Джон замолчал, рука его замерла на полпути к пальто.
— Да, милорд. Она прибралась во всем доме. Даже у лорда Теодора.
— Я, кажется, сказал ей, что она в моем доме гостья.
— Я тоже говорил, милорд, но она настояла на том, чтобы ей позволили заняться уборкой. — Данн расправил плечи в ожидании выговора и добавил: — И стряпней.
— Черт бы побрал… — Джон стиснул зубы, чтобы не выкрикнуть ее имя. Галстук вдруг стал ему тесен. Потом процедил сквозь зубы: — Где она?
— На кухне, милорд.
Джон стянул с себя пальто, сунул его Данну и повернулся лицом к лестнице. Гирлянда из сосновых веток обвивала перила. Ярко-красные банты образовали аккуратную линию поверх хвои. Он оглядел холл и увидел, что банты и гирлянды висят над каждой дверью.
— Украшение тоже ее рук дело? — спросил он, указывая на перила.
— Хм… да, милорд, — ответил Данн, уставясь в пол. — Она решила, что дом будет выглядеть повеселее, если его немного украсить к Рождеству.
— Вот как? — Сердито сжав кулаки, Джон шагнул к лестнице, ведущей вниз, на кухню.
— Мне нравится, как у вас блестят глаза, когда вы стряпаете, — говорил Тедди, стоя на кухне рядом с Холли. Он наклонился к девушке и заглянул ей в глаза. — Вам уже говорили, что вы красавица?
