Испугавшись: вдруг пришли какие-то дурные новости о Дари, — Тея торопливо сняла верхнюю одежду и вышла из спальни, а в коридоре остановилась перед тем самым зеркалом.
Дневной свет сюда почти не проникал, поэтому в коридоре сохранилась атмосфера прошедшей ночи, однако выглядела Тея сейчас совсем по-другому. На ней было закрытое голубое платье с гофрированным круглым воротником — по последней моде. Дари насмешливо описал этот фасон как «голову на блюде». Волосы были уложены в простой пучок без всяких украшений. Из драгоценностей она надела только жемчужные серьги и серебряную брошь с жемчугом.
Она оглянулась, почти уверенная, что Кейв окажется здесь, словно он был духом, парящим в воздухе, который произносил шепотом, как призрак Гамлета: «Помни меня…»
Тея заторопилась дальше, но очертания его фигуры словно плыли за ней, и ей даже стало интересно, не ожидает ли ее лорд Дариен в будуаре матери. Вызов был неожиданным, тем более в послеполуденное время, когда матушка обычно разъезжает со своими утренними визитами.
Не мог же Дариен уже навестить ее отца, чтобы объявить об их помолвке…
Или мог?
Входя в будуар матери, Тея была готова к неприятностям, но в солнечном свете все в комнате казалось наполненным красотой и порядком. Мать улыбнулась ей. Для герцогини внешность у нее была самая обычная: комплекция средняя, каштановые волосы убраны просто, — но внутренняя доброта придавала чертам ее лица очарование, которое останется с ней на протяжении всей жизни.
На столе, покрытом льняной скатертью, стоял фарфоровый чайный сервиз и несколько чашек. Вместе с ее матерью сидела гостья — всегда невозмутимая и элегантная леди Мария Вандеймен, приходившаяся герцогине дальней родственницей.
— Тея, — улыбнулась Мария, — ты вчера вечером была великолепна! Твое платье всех очаровало, хотя мне показалось весьма смелым.
— Вы имеете в виду мой корсет? — Тея поцеловала леди в щеку. — Его надо было поменять вместе с платьем.
— Нет-нет, дорогая: я имею в виду фасон. Если бы я обладала такой же стройной фигурой, как у тебя, заказала бы себе подобное.
В том, как она говорила, не было ни малейшего сожаления. В прошлом году Мария вышла замуж во второй раз, а в феврале родила, после того как на протяжении нескольких лет считала себя бесплодной, и теперь вся светилась от счастья.
Усевшись, Тея приняла чашку с чаем и подумала, что здесь явно что-то затевается.
— Надеюсь, с Джорджиной все в порядке? — поинтересовалась она, сделав глоток.
— Да, все хорошо, спасибо! — Со счастливым видом Мария описала множество достоинств дочери, но на удивление быстро закончила. — Достаточно об этом. Я приехала поговорить о лорде Дариене.
Чашка в руках Теи тихо звякнула.
— Почему?
— Он — друг Вандеймена.
Для Теи это не стало сюрпризом. Второй муж Марии был скандально моложе ее на восемь лет: лихой офицер, ныне пребывавший в отставке. Несмотря на то что лорд Вандеймен был голубоглазым блондином и всегда вел себя как настоящий джентльмен в присутствии Теи, она отметила у них с виконтом общие черты.
— С армейских времен, полагаю?
— Они служили в разных полках, но носили сходные прозвища. В армии Ван превратился в Демона Вандеймена, ну а Дариен, конечно, стал Бешеным Псом.
Герцогиня воскликнула неодобрительно:
— Такая жалость! Мы с Марией вот сидели и думали, что бы такое сделать для дорогого Дариена. Люди ведь такие жестокие! Хочешь кусочек лимонного кекса, дорогая? Повар сегодня просто превзошел себя.
— Он может быть самым настоящим Кейвом, — решила предостеречь мать Тея, протянув руку за кексом.
— О нет! Те были испорченными и эгоистами до мозга костей. Старый лорд Дариен никогда и пальцем бы не пошевелил, чтобы кому-нибудь помочь. Вообще никакого сходства, уверяю тебя.
— Он был мрачным, — сказала Мария.
— Мерзкий виконт не был мрачным, — отмахнулась герцогиня.
— Да, но чокнутый Маркус был. Из-за этого возникло так много сложностей прошлой ночью. Если бы Дариен внешне напоминал отца, то никогда не вызвал бы такой тревоги.
— Но он совсем не похож на Маркуса, — возразила герцогиня. — Тот был жирным монстром.
— Он не был таким в юности, до того как подхватил сифилис.
— Мария! — встревожилась герцогиня, метнув взгляд на дочь.
— Я знаю, что такое сифилис, мама, — сказала Тея.
— О, дорогая! — Герцогиня взяла еще один бисквит.
— Откуда у них черные глаза и волосы? — Тея понимала, что не должна выказывать излишнего любопытства, поэтому произнесла это как можно равнодушнее.
— Это у них от матери-итальянки, — объяснила герцогиня. — Она была оперной певицей или балериной. Магдалена как-то там, кажется.
Тея понимала, что между артистками и проститутками существовала разница.
— Ее принимали в обществе?
— О нет.
— Значит, балерина.
— Не понимаю, откуда вы, молодежь, узнаете о таких вещах, — выразила свое неудовольствие герцогиня, но потом добавила: — Полагаю, мы имеем тот же источник информации. Однако леди Дариен все же была певицей. Замужество за мерзким виконтом вывело ее за все рамки, к тому же она была иностранкой. Некоторые удивлялись, почему она вышла за него. Виконт никогда не считался красавцем и никогда не был своим в пристойных компаниях. Верите или нет, но его брат был и того хуже. Ричарду Кейву пришлось бежать из страны. Жульничал в карты, а потом убил кого-то: одного из таких же, как он, — в каком-то темном переулке. Мне кажется, он сбежал как раз во время Французской революции и закончил на гильотине, к чему можно отнестись как к божественной справедливости.
— А предыдущего виконта называли дьяволом, — заметила Мария. — Это ведь по-настоящему грустная сага, через которую не так-то легко переступить, в особенности история с Мэри Уилмот, которая камнем висит на шее Дариена.
— Тогда мы должны перерезать эту веревку, чтобы освободить его, — заявила герцогиня. — Как в идиотской поэме, которую называют «Опиум».
Она замолчала, а Тея знала, что мать сейчас думает не о поэме Кольриджа «Обледенение старого моряка», а о Дари. Наступила вторая половина дня. Они еще не успели доехать до Брайдсуэлла, но брат уже мог страдать от ломки. Самое худшее в этом случае — галлюцинации, как уже бывало раньше.
Герцогиня тряхнула головой.
— Я уверена, что Дариен прекрасный человек. Его достижения на поле боя достойны восхищения.
Мария закашлялась.
— И что это значит? — потребовала ответа герцогиня.
— Надо заглянуть в лицо фактам, Сара. Он был лихим, отважным и очень успешным, но теперь совсем не образец для подражания в отличие от Вана. Когда Веллингтон назвал его Бешеным Псом, это было не вполне похвалой.
— Он сделал для нас доброе дело, Мария, и мы должны ответить ему тем же. Полагаю, вы с
