Сегодня на стенах не было ни души. Ни стражников, ни женщин.
Галеран кликнул коня, каурого мерина, купленного в Стоктоне. Его привел Рауль.
— Тебе нет нужды ехать со мной, — сказал другу Галеран. — Отец останется здесь со всеми людьми, чтобы следить, не подстрелят ли меня. Оставайся с ним.
— Такое зрелище я не променяю даже на целую перекладину Креста господня.
— Что ж, всегда рад потешить тебя.
Сев в седло, Галеран обратился к своему отряду — малой горстке людей, возвратившихся с ним вместе из Святой Земли.
— Помните, — сказал он, — это мой замок, и удерживает его моя жена. Я рассчитываю на радушную встречу. Но мы не можем знать наверное, кто захватил власть над Хейвудом. Если суждено случиться беде, я прошу вас не лезть на рожон, а повернуть коней и вернуться в лагерь, к моему отцу. Он сумеет отомстить за меня.
Послышался недовольный ропот, но Галеран пресек его.
— Вы давали мне клятву на верность. Повинуйтесь же моему слову.
В Хейвуде все было тихо. Казалось, замок совершенно пуст. Осиянный розовым утренним светом, одетый полупрозрачной дымкой, он был похож на призрачный чертог, который исчезнет из виду, стоит солнцу подняться выше. А ведь на самом деле только несколько человек могли выбраться наружу, когда войско лорда Вильяма отошло от стен. И гарнизон, и население Хейвуда никуда не делись. В замке постоянно находились около пяти десятков народу.
Только бы Лоуик ночью убрался восвояси. Уже ради одного этого стоило отложить на день вторжение в Хейвуд. Кровопролитие лишь осложнило бы и без того непростую обстановку.
Больше всего на свете Галеран боялся, что и Джеанна, и его сын оставили замок вместе с Лоуиком.
Погруженный в раздумья, он ехал вперед с непокрытой головой, дабы никто не сомневался, что воочию видит перед собою Галерана Хейвуда, хозяина здешних угодий. И не стал бы после утверждать, что выстрелил в него по ошибке.
Но ни одной стрелы не полетело в его сторону из узких бойниц, не просвистел в воздухе пущенный из самострела смертоносный дротик. А вскоре Галеран подъехал под самую стену и перестал быть удобной мишенью для стрельбы.
Когда он вступил под арку открытых ворот, на него повеяло вековым холодом от каменных стен, и кожа покрылась мурашками. В своде арки, прямо над головой, он знал, было оставлено сквозное отверстие, откуда сейчас мог политься кипяток или посыпаться раскаленный песок…
Но ничего не произошло, и вот он уже въезжал во внутренний двор замка, где его ждал построенный в две идеально прямые шеренги гарнизон. На лицах солдат отражался смертельный ужас. Конечно, им было чего страшиться.
Галеран почувствовал, как часть невидимого груза свалилась с его плеч. По крайней мере, пока все шло как положено.
Он выехал на середину двора, осадил коня, спешился. Звяканье сбруи и звон кольчуги были единственными звуками в висевшей над строем тишине. Сделав знак своим людям оставаться в седле на всякий случай, он медленно, не говоря ни слова, огляделся кругом.
За спинами угрюмых, напряженно-неподвижных солдат толпился перепуганный люд. Женщины прижимали к себе детей; старики подслеповато щурились, и в их усталых взорax застыло покорное предчувствие грядущих страданий.
Но где Джеанна?
В толпе челяди ее быть не могло. Если бы его возвращение домой происходило в лучшие времена, она ждала бы мужа, стоя на ступенях башни, дабы приветствовать его, как заведено. Она даже могла бы выбежать во двор и встретить его улыбкой и едким словцом, так не вязавшимся с горящими счастьем глазами.
Но ее нигде не было видно.
А если она сбежала со своим любовником, должен ли он, ее муж, отпустить ее с миром?
Только если она не взяла с собою сына.
Тяжкое, вязкое молчание теснило грудь Галерана, сдавливало горло, цепенило язык, но он сделал над собой усилие сглотнул слюну, чтобы увлажнить пересохший рот, и возгласил:
— Все ли из собравшихся здесь признают во мне cвоего господина, хозяина этих владений?
Ответом ему было молчание, но молчание, просветленное надеждой.
Галерану хотелось первым делом спросить, где Джеанна, броситься в замок, найти ее, но он должен был сначала сыграть свою роль до конца. С достоинством, неторопливо двинулся он к башне и поднялся на вторую ступеньку.
Но тут, не успел он вновь заговорить, из толпы выступил какой-то человек и рухнул к его ногам, низко склоня непокрытую голову. То был Уолтер Мэтлок, капитан гарнизона.
— Будь милосерден, лорд Галеран! Ты сам оставил нас под началом леди Джеанны, а потом до нас дошло, что ты погиб. Мы служили, как велела нам совесть.
— Встань, Уолтер. Никто из вас не будет наказан за то, что повиновался своей госпоже, как было приказано.
Старый вояка поднялся с колен, и Галеран увидел в его глазах слезы облегчения. Решив дать Лоуику ночь на то, чтобы убраться из Хейвуда, он обрек этих людей и их семьи на целую ночь смертельного страха.
Он стремительно сошел со ступеней и легко коснулся щеки Мэтлока поцелуем в знак мира.
— Все остается по-прежнему, Уолтер. Нет нужды заново присягать мне.
Галеран нарочно говорил громко, чтобы слышали все, и видел, как по двору пронесся ощутимый вздох облегчения. Люди стали переговариваться, и наконец, точно освободясь от гнета, заплакал ребенок.
— Надеюсь, людей Лоуика не осталось в замке? — ровным голосом спросил Галеран.
— Они уехали ночью, милорд, — отвечал Уолтер, искоса взглянув на него, — и мы не пытались остановить их.
С трудом, но Галерану удалось улыбнуться.
— Молодцы.
Больше ему ни о чем не хотелось спрашивать, но нужно было соблюсти приличия.
— А леди Джеанна?
Лицо Мэтлока стало вежливо-безразличным.
— Полагаю, ожидает вас в зале, милорд.
И снова точно глыба упала с плеч Галерана, и ему стало легко, даже слишком легко. Земля под ногами обрела твердость.
Как бы то ни было, Лоуик уехал, а Джеанна осталась. И можно попробовать собрать осколки и скрепить их воедино еще раз.
Он обернулся к Раулю и своим людям.
— Оставайтесь в замке, распрягайте коней, отдыхайте. Ах, да, пошлите кого-нибудь сказать отцу, что все хорошо и он может прибыть сюда, когда пожелает.
Солнце щедро рассылало повсюду снопы лучей. Новый день вступал в свои права. Галеран поднялся по деревянным ступеням ко входу в башню.
В зале было сумрачно и прохладно, хотя сквозь узкие окна уже пробивались и косо ложились на стены и пол золотые полосы света. На мгновение темнота ослепила Галерана, и, когда ему навстречу кинулись его собаки, он не сразу увидел их.
Собаки запрыгали вокруг хозяина; он рассеянно гладил их, радуясь, что это нехитрое занятие позволяет ему выгадать немного времени.
