— А как тогда вы объясните свое появление на людях в обществе самого развратного, самого гнусного человека во всем Лондоне? — вскипел Элистер, глядя на нее потемневшими от гнева глазами. — Этот человек открыто заявляет, что еще ни одна женщина перед ним не устояла!
— Откуда мне знать об этом, если до вечеринки у леди Брикнелл я даже не подозревала о существовании сэра Чарлза?! И в парке мы встретились совершенно случайно! Если бы вы так быстро не ушли, то заметили бы, что в парке я была в сопровождении мистера Фрейзера!
— У меня есть веские причины презирать сэра Чарлза, мисс Дивайн. Из-за того, что он оказался рядом с вами, я лишился удовольствия представить вас моим сестрам, так как моя старшая сестра испытывает к этому человеку такое же отвращение, как и я.
— Теперь мне все понятно, — проговорила Луиза, почувствовав облегчение оттого, что та тридцатипятилетняя женщина не дама сердца лорда Данстена, а всего лишь его старшая сестра.
— Позвольте вам напомнить, что я о вас ничего не знаю. Мне пришлось довольствоваться тем, что я видел на том вечере у леди Брикнелл. Так что не судите меня строго за мое предложение, сделанное вам в книжном магазине… даже если у вас уже кто-то есть, что неудивительно — ведь вы такая привлекательная и соблазнительная молодая женщина.
— И поэтому вы считаете, что каждый джентльмен вправе делать даме подобное предложение?! — воскликнула Луиза.
— О, вы, оказывается, не только красивая, но и остроумная, — тихо сказал Элистер. — Что ж, мне это нравится. Какой все-таки счастливчик этот Фрейзер! Немудрено, что он вас ни на минуту от себя не отпускает… Помнится, тогда вы отвергли мое предложение. Может, стоит подумать еще раз?
— Может, и стоит, — ответила Луиза, внутренне сжавшись под его пристальным взглядом.
— Мое предложение остается в силе. У вас будет все, что ни пожелаете, мисс Дивайн. Я могу быть очень щедрым. Вот увидите.
— Понятно. Поскольку ваше предложение по-прежнему в силе, обещаю вам, что я еще раз о нем подумаю… после ужина, — сказала она, глядя на него своими лучистыми глазами и не веря, что так удачно сыграла роль кокетки.
Но тут Элистер подвел ее к праздничному столу, и беседа закончилась. Огромный зал был заставлен длинными столами, застеленными белоснежными ажурными скатертями, на которых сверкали хрустальные бокалы, дорогой фарфор и серебро. В зале было море живых цветов, превращавших обеденные столы в произведение искусства. Сотни свечей, отражаясь в зеркалах, освещали зал, доставляя немало хлопот приглашенным леди — выявляя их ухищрения с помадой и пудрой. Но теплый свет свечей только подчеркивал мелочно-белую кожу Луизы и придавал теплый оттенок ее прекрасным янтарно-карим глазам.
Из соседней комнаты доносилась тихая мелодичная музыка. Когда Элистер подвел Луизу к столу, оказалось, что ее место — между братом и Тимоти. Столы были сплошь уставлены блюдами с изысканными кушаньями, несметным количеством бутылок с вином и шампанским, которое гости поглощали не стесняясь. Очень скоро многие захмелели, в зале стало шумно от громких голосов подвыпивших джентльменов и веселого смеха дам.
Наблюдая за Элистером, Луиза заметила, как по его лицу пробегает тень брезгливости и презрения, когда он обводит взглядом собравшихся гостей. Данстен знал, что их привлекают его богатство и могущество, и ему было скучно. И действительно он был не похож на них.
Хотя кругом шло безудержное веселье, Элистер оставался сдержанным и серьезным. Похоже, он даже не пригубил стоявший перед ним бокал вина. Единственными мгновениями, когда его взгляд оттаивал и теплел, были те, когда он смотрел на Луизу. Случайно встретившись с ним взглядом, она уловила в его глазах страстное желание и нетерпение. Она вздрогнула и побледнела, почувствовав, как между ними пробежали искры невидимого для посторонних потока неукротимой страсти.
Луиза почти ничего не ела: от волнения она не чувствовала ни голода, ни жажды.
Между тем Элистер не выпускал ее из виду, наблюдая из-под тяжелых век, как она обменивается фразами с соседями по столу, как отодвинула бокал подальше от слуги, предложившего ей шампанского… У нее необыкновенно красивые руки, отметил про себя Элистер.
Когда она перевела взгляд своих лучистых янтарных глаз на него, Элистер почувствовал давно забытое волнение, что привело его в замешательство. Он ясно видел, что все ее существо дышит простотой и невинностью, но, со свойственным ему цинизмом, считал это притворством. Впервые за долгие годы женщина смогла разбередить ему душу и взволновать его угасшее воображение… Но как только он почувствовал, что давно уснувшие чувства стали пробуждаться в его очерствевшем сердце, он усилием воли загнал их в самые потаенные уголки своей души.
Луиза сообразила, что вечер уже близится к концу, а она еще ничего не сделала для осуществления своего плана. Она обвела гостей торопливым взглядом и нашла Данстена в другом конце зала, в компании нескольких мужчин. Его красивое лицо показалось Луизе суровым и строгим. Но это не остановило ее, и, глубоко вздохнув, она решительно направилась к нему, сознавая, что любое промедление может оказаться для нее роковым.
Элистер заметил, что она идет в его сторону, и не мог отвести от нее зачарованных глаз. У нее была легкая походка, отличавшаяся, как и все ее движения, природной грацией. Все ее существо дышало свежестью. Элистер почувствовал, как от вида этой прекрасной, пышущей здоровьем девушки кровь закипела в его жилах. Не в силах устоять перед соблазном, он издал долгий прерывистый вздох, больше похожий на стон.
Он быстро пошел навстречу Луизе. Сердце у нее сладко забилось, словно она шла на свидание с любимым и не было никакого плана, никакой угрозы разорения.
— Вы обещали мне показать ваш дом, — проворковала она.
— Я не забыл и думаю, что сейчас для этого самое подходящее время.
Луиза, сопровождаемая лордом Данстеном, вышла из зала. Не говоря ни слова, он провел ее на большую террасу.
Была уже середина августа, на темном небе мерцали мириады звезд. Ярко светила луна, освещая благоухающий сад.
Луиза, насмотревшись на звезды, повернулась к Элистеру и неожиданно встретилась с ним взглядом. Его присутствие явно волновало ее, и ей все труднее было видеть в нем заклятого врага.
— А я думала, вы покажете мне свой дом! — разочарованно сказала она.
— Дом и для вас, и для меня был просто предлогом остаться наедине. Разве я не прав?
Его голос, глубокий и звучный, завораживал, вызывал нервную дрожь. Она впервые встретила такого замечательного человека, и Тимоти был прав, когда предупреждал ее об опасности увлечься лордом Данстеном и забыть об истинной цели ее появления в Данстен-хаусе.
