— Отныне дом Латимеров навсегда принадлежит мне: вам не отнять его у меня, и никому из вас он не достанется!
— Да она спятила! — крикнул кто-то.
Обернувшись, Коул увидел, что рядом с ним стоит Мартин Холваг, а чуть поодаль — Кэролайн.
— Я знала, что это случится! — причитала мисс Дарви. — В дневнике Роберты сказано, где спрятано сокровище, — оно где-то там, в доме, но дом в огне!
— Так это вы украли дневник Роберты? — Даже в этот драматический момент Элайна не могла скрыть удивления.
— Он лежал на виду, его мог взять кто угодно, — захныкала Кэролайн.
— На виду в моей спальне!
— Откуда мне было знать, что она ваша, — в этом проклятом доме все вечно попадали куда-нибудь не туда…
— Так, значит, вот почему вы ворвались к нам той ночью? — подключился к разговору Коул. — Вы искали чужие деньги?
Кэролайн плаксиво сморщилась и бросила отчаянный взгляд на брата, надеясь найти у него сочувствие, однако Бреггар не произнес ни звука и, отвернувшись, направился прочь.
Между тем пожар разгорался все сильнее. Огонь уже всецело завладел домом. Неожиданно всем стоящим вокруг на миг показалось, что крыша приподнялась, словно под ней заворочалось в агонии некое живое существо, и вдруг она рухнула внутрь под аккомпанемент жуткого, как порождение сил тьмы, хохота Тамары, тут же потонувшего в реве пламени.
Когда все вокруг стихло, супруги Латимер медленно побрели к старому дому, и всю дорогу Элайна крепко прижимала дочь к груди.
Войдя в дом, они поднялись в большую спальню, из ее окна был виден только красноватый отблеск над верхушками деревьев — это догорало их прежнее жилище. Однако никто из них больше не сокрушался о потере. Пока Коул с удовольствием наблюдал, как его малютка-дочь рассматривает пальчики на ногах, Элайна боязливо положила перед ним на постель сверток с купюрами.
— Что это? — Коул в изумлении вскинул голову.
Щеки Элайны порозовели.
— Помнишь те две тысячи, которые ты предлагал мне в Новом Орлеане?
Он кивнул.
— Миссис Хоторн сохранила оставшиеся деньги для меня и привезла сюда.
— Оставшиеся?
— Здесь теперь не две тысячи, — объяснила Элайна. — Миссис Хоторн пришлось потратить немного, чтобы купить платья, которые я привезла сюда. Видишь ли, они вовсе не были поношенными…
Коул недоверчиво рассмеялся:
— Ты хочешь сказать, что, отказываясь носить одежду, купленную мной, ты все равно надевала платья, приобретенные на мои деньги?
Элайна кивнула.
— Тогда я даже не подозревала об этом. Надеюсь, ты простишь меня за глупость и гордыню?
— Родная моя, — Коул усмехнулся и привлек Элайну к себе, — благодаря тебе моя жизнь наполнилась таким счастьем, о котором прежде я не смел даже мечтать. Разве я могу сердиться на тебя? Мне остается лишь радоваться тому, что мы встретились и теперь будем всегда вместе.
— Таковы и мои намерения, милорд янки, — прошептала Элайна, касаясь его губ. — И это мое самое заветное желание!
Через месяц после пожара Коул сидел в одиночестве в гостиной старого дома. Был уже поздний вечер, и Элайна наверху укладывала дочь спать. В доме было тихо, только со стороны лестницы слышался приглушенный смех.
Выглянув в окно, Коул вдруг удивленно приподнял брови: на аллее прямо перед домом стоял странного вида мужчина; он был настолько исхудавшим и оборванным, что вызывал невольную жалость. Голову незнакомца украшала поношенная серая шляпа с обвисшими полями. Внимательно осмотрев дом, мужчина сверился с листком бумаги, который держал в руке, и медленно направился к двери. В сумерках разглядеть его лицо было невозможно, но Коул не сомневался, что видит гостя впервые.
Стараясь не слишком показывать свое любопытство, хозяин дома вышел на крыльцо. Заметив его, странный посетитель выпрямился и сунул ладони в карманы куртки.
— Вы пришли сюда по какому-нибудь делу, сэр? Может быть, вам нужен врач?
Судя по всему, незнакомец был еще молод, пожалуй, не старше тридцати. Смерив Коула оценивающим взглядом серых глаз, он не спеша проговорил:
— Возможно, и по делу. — В его голосе послышалось раздражение. — А может, и нет. Я ищу доктора Латимера, и меня направили сюда.
— Доктор Латимер перед вами. — Коул улыбнулся. — Насколько я понимаю, вы родом с Юга. Поблизости не видно ни лошади, ни экипажа, а это значит, что вам пришлось проделать долгий путь пешком. Скорее всего вы ищете здесь родственников, не так ли?
— Нет, черт возьми! — Губы незнакомца побелели, голос зазвенел от ярости. — По милости янки у меня нет родственников, как нет и дома. Вернувшись на родину, я обнаружил, что мой дом сгорел дотла, а после этого некий янки купил наше поместье за бесценок.
— Мне жаль, что вы потеряли дом и семью, но еще печальнее то, что вы вините в этом меня. — Коул пожал плечами. Однако, заметив, какой ненавистью засверкали при этих словах устремленные на него серые глаза, он вдруг замолчал, а затем загадочно улыбнулся: — Похоже, я понял, почему вы явились сюда. Ваше поместье, случайно, называлось не Брайер-Хилл?
— Вот именно! — Странный гость с досадой отвернулся, не желая встречаться взглядом с хозяином.
— А ваша фамилия, должно быть, Макгарен?
Незнакомец кивнул.
— Так вы говорите, у вас не осталось родных?
Лицо мужчины потемнело.
— Мой отец и брат погибли на войне, мать умерла, не выдержав потрясения, а сестра исчезла. Янки обвинили ее в шпионаже и назначили вознаграждение за ее голову. Должно быть, ее жизнь закончилась в какой-нибудь зловонной тюрьме…
— У вас есть немало веских причин ненавидеть меня, — заметил Коул. — Если только вы действительно тот, за кого себя выдаете.
Ответом ему было молчание.
— Ну что ж, — все тем же загадочным тоном продолжал Коул, — мне остается только сообщить вам, что я купил Брайер-Хилл за бесценок, но и взял на себя обязательство расплатиться по закладным. Уверяю вас, сделка была абсолютно законной, и…
— Законной? — грубо перебил Джейсон. — Может быть, и так, но она не была справедливой. Я пришел, чтобы забрать у вас свое поместье!
Коул пожал плечами:
— Боюсь, это будет нелегко, капитан Макгарен. Видите ли, поместье я приобрел для своей жены и присоединил его название к ее имени.
— Вы правы, сэр, у вас есть свой резон. — Джейсон тряхнул головой. — Но если мне придется умолять — что ж, я буду умолять! — Он смял в кулаке листок бумаги и, поежившись на холодном ветру, поглядел вдаль. — От моего дома осталась только груда пепла, а все остальные строения пусты и заброшены. Поля заросли сорняками. — Неожиданно гость поднял взгляд на Коула: глаза его были полны слез. — Может, вы позволите мне хотя бы поработать в поместье?
