— Эй, ты, свинья, слышишь меня? Прежде чем оставить тебя на попечение этой прекрасной леди, я хочу сказать, что тебя ждет.
Внезапно раздался другой голос, еще более мерзкий:
— Пощекочи его кнутом. Это поможет ему быстрее очухаться! Он постоянно избивал меня кнутом, Ники, но я молчала, так как очень боялась его. Я прекрасно помню, как он убил Билли-Боя у меня на глазах. Это было страшное зрелище! Но пусть он знает, что мы приготовили для него!
Удары кнута один за другим обрушились на его спину. Он вспомнил эти удары — так нещадно его избивали в той тюрьме. Почему же ему казалось, что он все забыл? Инстинкт подсказал ему, что если он не начнет стонать, эти парни будут продолжать бить его.
— Ну ладно, хватит! Я же говорила, что это поможет ему прийти в себя! Он уже очухался. Скажи ему, Ники!
— Это очень просто. — Кому же, черт возьми, принадлежит этот хриплый голос? Молодому доктору? Но у него начищенные до блеска ботинки, и… Удары по голове стали еще сильнее. Они почти заглушали голос этого человека, который выражал удовлетворение по поводу происходящего.
— Мы намерены получить вознаграждение за твою поимку, а потому доставим тебя в Барок живым. Однако едва живым, понял? Ты будешь ползать по этому подвалу, как животное, и жрать такое дерьмо, которое не едят даже собаки и свиньи! А если что-нибудь выкинешь, получишь еще больше ударов, чем сейчас.
— О, по-моему, его нужно бить в любом случае, а не только если он проштрафится, — прозвучал голос Тони. — Его следует стегать кнутом так, как стегал мой отец своих рабов на плантации. — От смеха Тони по телу пробегали мурашки. — Я всегда мечтала иметь раба, который безоговорочно выполнял бы все мои приказания. Конечно же, мужчину. Тебе это нравится, команчи?
— Тони, успокойся! А ты, ублюдок, мерзкий подонок, должен научиться хорошо ползать на коленях и подчиняться каждому моему слову. Слышишь? И к тому времени, когда мы доставим тебя в Барок, ты станешь безмозглым скотом. А пока, надеюсь, ты понимаешь меня? Нам с Тони ничего не угрожает, так как ты не сможешь произнести ни одного вразумительного слова. Мы совсем отшибем тебе память, даже ту, что у тебя осталась.
Боль во всем теле возобновилась. Он уже перестал понимать, что с ним и почему он лежит на этом холодном полу в луже крови, смешанной с блевотиной. Порой ему казалось, что все его кости переломаны. И он все слышал и слышал голоса своих мучителей… Почему они не могут оставить его в покое?
Он попытался что-то сказать, но не смог — из горла вырывались лишь стоны. Истязания сделали свое дело. Он издавал только нечленораздельные звуки, даже отдаленно не напоминающие человеческую речь. И все время он слышал это гнусное хихиканье.
— Видишь, Ники? Кажется, он все понял.
— Очень надеюсь, что так! — спокойно ответил тот. — И прошу вас запомнить, — обратился он к помощникам, — вы не должны убивать его! Да и ты поубавь свой пыл, — повернулся он к Тони, — я же вижу этот блеск в твоих кошачьих глазах. Контролируй свои эмоции, Тони, и не забывай, что мы получим за него тридцать тысяч долларов!
Ник Бенуа старательно отряхнул свои, перчатки, хотя и знал, что все равно придется надеть новые, перед тем как отправиться в театр. Эти перчатки безнадежно испорчены, ибо залиты кровью. Он снова взглянул на Тони:
— Я должен вернуться в театр. У меня сегодня очень важная встреча, если ты, конечно, помнишь об этом. Надеюсь, что все это… сойдет нам с рук. Не хотелось бы, чтобы княгиня заметила мое отсутствие. Она очаровательно сыграла Виолетту.
— О Боже, иногда от тебя просто тошнит, Ники, — капризно сказала Тони. — Ну в самом деле, что мы теперь будем с ним делать?
— Судебный исполнитель уже ушел, — угрюмо заметил один из палачей. — Он, вероятно, потягивает виски в каком-нибудь салуне и делает вид, что ничего страшного не произошло. А нам теперь придется позаботиться только об одном из них. Его нужно вынести и бросить подальше от этого места. Он уже давно загнулся.
— Ну что ж, только будьте осторожны и позаботьтесь о том, чтобы он остался жив. Иначе мы не получим деньги и не сможем заплатить вам за работу. Я оставляю его на тебя, Тони.
Ник Бенуа быстро вышел из подвала, думая теперь только об очаровательной Франческе.
Тони осталась в подвале. Черт бы побрал этого Ники! Как можно уйти, оставив на нее самую грязную работу! И зачем этот подонок команчи начал сопротивляться и вынудил их избить его до полусмерти. Он взбесил всех своей дерзостью. Жаль! Он был таким прекрасным любовником, в сущности, единственным, кто оказался способен показать свою власть над ней. Но теперь пробил ее час. Надо только хорошенько подумать, что бы заставить его сделать для нее? Надо пошевеливаться, пока он еще в ее руках. Глаза ее засверкали.
— В этом подвале очень воняет, — сказала она угрюмым парням. — Вытащите его наверх, а потом принесите холодной воды и плесните ему в лицо, чтобы он очнулся. Я хочу, чтобы он насладился тем, что ему предстоит.
Спектакль закончился. Франческа ди Паоли ушла со сцены и направилась по узкому и плохо освещенному коридору к своей костюмерной, не замечая семенившей за ней Констанцы. Она дрожала от холода, пока служанка не набросила на ее обнаженные плечи шелковую шаль.
— Какой варварский город! — возмущенно пробормотала Констанца. — По-моему, они хотят, чтобы моя девочка простудилась. А тебе незачем было надевать такое открытое платье. Таких не носят порядочные леди.
— Тебе давно уже следовало понять, что я не настоящая леди и к тому же не совсем порядочная, — резко бросила Франческа. — Но в одном ты совершенно права: это действительно варварский городишко. Послушай только, как они палят из револьверов! А как они орут! Меня даже пугают их крики. Не понимаю, зачем нужно стрелять друг в друга в минуты веселья? Хорошо еще, что они не начали стрелять во время спектакля. Хотя, может, было бы и неплохо, если бы кто-нибудь из них подстрелил этого ничтожного Альфреда! Он сегодня квакал, как лягушка, и от него несло чесноком. Луиджи!
Импресарио тут же извинился за тенора, но после ее окрика замолчал. Неужели она снова разразится ругательствами?
— Луиджи, сходи вниз и узнай, что там за шум? В чем дело? Я просто не выношу этого. Ты же хорошо знаешь, как напряжены у меня нервы после каждого выступления! И не пускай ко мне никого! К черту все их цветы и мерзкое дешевое шампанское. Ты все понял? Скажи им, что сеньор Филдз будет развлекать их весь вечер. Должна же я хоть немного отдохнуть!
— Но… но, Франческа, ты же обещала устроить ужин…
— Ужин? Неужели ты думаешь, что я могу что-то есть или даже думать об ужине с этим коротышкой, который всегда смотрит на меня так, словно хочет проглотить? Прошу тебя, не пускай его ко мне. Пусть подождет, если хочет. Мне все равно. Констанца…
