Он тщательно встряхнул и расправил одежду, затем развесил ее снова по местам.
– Вы думаете, что справились бы лучше?
– А чего мне думать? Я и так знаю. Я работал у портного какое-то время. Нет ничего такого, чего б я не знал про одежду джентльмена.
– Тогда почему бы вам не поработать у меня?
Джем просто оторопел.
– Мне? Лакеем? У вас что, не все дома? На ваш взгляд, я похож на камердинера джентльмена?
– Нет, не похожи, – ответил Чад, улыбаясь. – Я просто хочу хотя бы на время разрешить свои проблемы. Как вы заметили, мне отчаянно нужен кто-то, кто мог бы содержать в приличном виде мой гардероб. А тут вы… словно с неба свалились – как раз вовремя, между прочим.
Джем долго и пристально смотрел на него, и Чад дорого дал бы за то, чтобы узнать, какие мысли скрываются за этими серыми непроницаемыми глазами.
– Понимаю, но почему именно я? – спросил наконец Джем. – У агентств, помогающих в найме рабочей силы, полным-полно лакеев, которые сидят в их конторах прямо-таки как приросшие намертво пни, дожидаясь, пока их кто-нибудь наймет. Почему бы вам не выбрать из их числа?
«Потому что, – мысленно ответил ему Чад, – даю голову на отсечение, никто из них не говорит то на безукоризненном английском, от которого за версту разит итонским образованием, то буквально через минуту – на затейливой смеси наречия самых низов, достойной сточной канавы. Нет, «бойкий парень», я ни за что не поверю, что ты подвернулся случайно. И поэтому я не прочь познакомиться с тобой поближе».
Чад пожал плечами.
– Потому что вы – уже здесь. Так я полагаю. И кроме того, я вам кое-чем обязан. – Он закатал свой рукав. – Меня полоснули тем же ножом– вы, наверное, знаете… И, если б вы не подоспели, боюсь, утром бы началось расследование дела о моем убийстве.
– Боитесь? Сильно? – У Джема вырвался смешок. – А почему же мне не показалось, что вы испугались, а?
Какое-то время он ходил из угла в угол в задумчивости, являя собой смешное зрелище, потому что полосы его кое-где рваного белья иногда взлетали, как перья. Потом он повернулся к Чаду:
– Ладно, по рукам. Ненадолго… несколько дней – пока вы не найдете настоящего ливрейного лакея, какого хотите нанять, – я подожду.
Уголки его губ дрогнули. Чад заверил молодого человека в своей неиссякаемой благодарности, а потом Джем вышел из комнаты, и Чад вернулся в постель. Но сон долго не шел к нему, и за окном уже начало светлеть – еще задолго до того, как Чад провалился в неспокойный сон, в котором скользили неясные тени, сверкали клинки и голоса шептали: «Вон малый, который нам нужен…»
На следующее утро Лайза проснулась рано – как и всегда. К тому же ей не давали покоя события прошедшего вечера. Она быстро оделась в платье темного, неброского цвета для очередной поездки в Сити и спустилась в маленькую столовую. Она позавтракала одна и покинула дом еще до того, как появились мать с Чарити.
– Томас, я жду твоих объяснений. – С этим словами Лайза вошла в контору вышеназванного джентльмена.
Томас даже и не пытался сделать вид, что не понимает, о чем она говорит.
– Ах, твой новый сосед… – проговорил он с натянутой улыбкой.
– А я вот не вижу ничего смешного в этой истории, – ответила она с обидой и раздражением. – Как ты мог мне такое подстроить?
– Но, Лайза, дом пустовал, и был жилец, которому позарез нужно было где-нибудь поселиться. Как я мог ему отказать? – Он быстро взглянул на нее и продолжил уже совсем серьезным тоном: – Разве это важно, где он живет? Он вернулся, и тебе придется время от времени сталкиваться с ним.
– Да, но…
– Может, после того как ты поживешь рядом с ним, ты поймешь, что он – вовсе не тот злодей, каким ты его себе воображала последние шесть лет.
– А я никогда и не считала его злодеем, – ответила она резко. – Просто… – Лайза запнулась, а потом продолжила с внезапно нахлынувшим подозрением: – Томас, ты вселил Чада в соседний со мной дом намеренно – думая, что мы можем возобновить наши… наше прежнее знакомство? – Она глубоко вздохнула. – Ну как ты мог?
Томас встал из-за стола и поспешил туда, где сидела Лайза, застывшая от боли, обиды и гнева. Его карие глаза засветились сочувствием, когда он взял ее руку в свои.
– Лайза! Когда ко мне пришел Чад, я подумал: вот прекрасная возможность залечить старые раны. – Он еще крепче сжал ее пальцы. – Давно пора… ты же знаешь сама… давно пора уже дать успокоиться призраку тех отношений. Тебя это очень ранило, но это было так давно. – Заметив протест в глазах Лайзы, он поспешил ее опередить: – Да, я все знаю, знаю… свет думает, что у тебя даже и мысли не было о Чаде с тех пор, как он уплыл за моря. Но ведь я – не свет, я – твой друг.
Лайза ничего не сказала, но глаза ее сверкали, когда она с обидой смотрела на него.
Томас вернулся и сел на свое место за столом.
– Больше я на эту тему не скажу ничего, – закончил он. – Но обещай мне, что попытаешься именно так смотреть на своего соседа. Просто как на незнакомца, который поселился в соседнем доме. Пора покончить с прошлым, потому что люди меняются, ты же знаешь. Сделай так, как делают дети. Они вытирают грифельные доски дочиста– и снова можно писать.
– Ты просишь слишком многого, мой старый друг, – начала Лайза, ее голос стал чуть жестче. – Конечно, я буду обходиться с ним по-светски. А что до доски, боюсь, на ней скопилось много грязи, которую не отмыть. И снова писать невозможно. Я жалею, что он не остался в Индии. – Она сделала паузу и с усилием взяла себя в руки. – Я и не знала, что ты до сих пор его поверенный в делах финансов. Слышала, он хорошо потрудился в этой… Господи, где же это все было?.. Ах да… в Калькутте.
Томас криво улыбнулся:
– Ты не спрашивала… Да и потом, это не та информация, которой я бы охотно делился. Я никогда не обсуждаю дела одного клиента с другими – даже с хорошими друзьями, и поэтому ты сможешь меня понять: что касается его успеха– или отсутствия такового, – тут я сказать тебе ничего не могу.
Лайза приняла прохладный тон:
– Конечно, я понимаю. В конце концов, я жду от тебя того же. И мне вовсе не интересны успехи мистера Локриджа – или их отсутствие, как ты говоришь. Я просто поддерживаю беседу.
– Отлично, – отозвался ее поверенный.
– А теперь, – сказала Лайза, меняя тему довольно поспешно, – расскажи мне о нашей новой школе для девочек неподалеку от Хэмпстед Хита.
Томас оживился:
– Уверен, все будет отлично – тебе все всегда удается, Лайза. Я нашел очень хорошую директрису, и она рекомендовала мне еще нескольких женщин, которые уже преподавали в школе.
– Превосходно!
Потом она начала обсуждать с ним более мелкие дела, прежде чем встала и собралась уходить.
