Отец рассказывал матери:
— Я попросил короля принять послов, он согласился. Неохотно, однако лучше было оказать им прием, чем оскорбить их отказом. Но слушая их, Эдуард выглядел скучающим, рассеянным.
Положение спас Кларенс. Послы нашли его обаятельным, но, конечно же, он не мог загладить впечатление от манер короля. Я извинился перед послами. Сказал, что мне стыдно. И знаешь, что они ответили? «Не расстраивайтесь, милорд граф. Вы будете отомщены».
Мать пыталась успокоить его, но это оказалось ей не по силам.
— Наши враги отняли государственную печать у моего брата, — продолжал отец. — Понимаешь, что это значит? Король встал на сторону бургундцев, притом в то время, когда я находился во Франции.
— Очень жаль, — ответила мать. — Будь ты здесь, этого бы не случилось.
— Это война! — воскликнул отец. — Да, война между Невиллами и Вудвиллами — то есть между Уориком и королем.
Отец редко проводил так много времени дома, но то были дни кипучей деятельности. Постоянно уезжали и приезжали люди. Одним из первых приехал дядя Георг — бывший канцлер, теперь лишь архиепископ Йоркский.
Ярость его не уступала отцовской — правда, сдерживаться ему было труднее. Что отец считал только признаками и намеками, в том архиепископу виделся откровенный удар. Он не мог забыть обиды, которую нанес ему король, приехав во дворец за печатью, и все время думал только о мести.
Еще больше распаляло его гнев прямое оскорбление, полученное от короля. Эдуард, прознав, что мой дядя тайно хлопочет не только о разрешении на брак Георга с Изабеллой, но и об избрании себя кардиналом, выдвинул своего кандидата — Томаса Баурчера, архиепископа Кентерберийского. Особенно невыносимым было то, что Баурчер получил кардинальскую шапку, и король уведомил об этом моего дядю личным посланием.
— Короля надо проучить, — сказал дядя Георг.
— Да, — согласился отец. — Но прежде, чем приниматься за дело, нужно быть полностью уверенными в успехе.
В Миддлхем собирались члены рода Невиллов. Приезжали даже самые незначительные, чтобы заверить отца в своей верности.
Приехал и Кларенс, к моей громадной радости, с младшим братом.
Ричард явно не понимал, в чем тут дело. Брат пригласил его с собой, он думал — это просто дружественный визит к человеку, который, не считая Эдуарда, восхищал его больше, чем кто бы то ни было в Англии.
Сестра, когда мы были вдвоем, сказала мне:
— Они приехали по поводу моего замужества. Король чего доброго попытается помешать ему, потому что находится в ссоре с нашим отцом.
— Изабелла, я надеюсь, до этого не дойдет.
— Смотри, как Эдуард обошелся с дядей Георгом! Мой Георг очень сердит на своего брата. Говорит, Вудвиллы вьют из него веревки. Ну что это за король?
— Думай, что говоришь. Она пожала плечами.
— Георг сказал, что Эдуард недостоин быть королем. Что...
Я отвернулась. Теперь мне стало полностью ясно, что Кларенс очень несдержанный молодой человек.
Мать сказала нам с Изабеллой, когда мы были одни:
— Девочки, я хочу поговорить с вами очень серьезно. Вы знаете, что между королем и нашим семейством возникли нелады. Не слушайте сплетен и не болтайте лишнего. Смотрите, чтобы в ваших словах не усмотрели ничего, похожего на измену.
— Отец хочет воевать с королем? — спросила моя сестра.
— Замолчи! Что за глупость? Нет, конечно. У них просто расхождение во взглядах. Ваш отец, как всегда, самый верный его подданный.
Изабелла поджала губы и улыбнулась. У нее имелись свои догадки, и я видела, что мать очень встревожена.
Изабелла высказывалась очень неосмотрительно, хотелось надеяться, только в разговорах со мной. Георг отличался такой же несдержанностью, если то, что она передавала мне, являлось правдой.
— По словам Георга, Эдуард губит страну, — слышала я от нее. — Проводит время с женщинами... не с королевой... правда, она знает об этом и помалкивает. Лишь бы он позволял ее родственникам занимать лучшие должности в королевстве. Так править государством нельзя. Поэтому... ну... что, если он лишится короны?
— К чему это ты? — воскликнула я.
— Корона может достаться другим.
— То есть...
Изабелла улыбнулась, и я поняла ход ее мыслей. Она видела себя королевой, перед которой
преклоняются подданные мужа. Изабеллой, королевой Англии.
— А ты... что ж, как-никак моя сестра. У Георга есть брат, и ты, кажется, не совсем равнодушна к нему.
— Ричард?
— А что? Наш отец... все Невиллы... и братья бывшего короля... ставшие зятьями отца. Понимаешь...
— Это невозможно.
— А я говорю, возможно... и мы этого добьемся.
— Кто именно?
— Георг... наш отец, — ответила она.
Этот сумасбродный разговор не вызвал у меня особого страха. Я была в том возрасте, когда многие девушки моего положения становились невестами людей, которых в глаза не видели, — однако о муже для меня пока не заходило речи. Раз Изабелла подходила герцогу Кларенсу, я могла подойти Глостеру. В прежнее время, до ссоры нашего отца с королем, возможность этих браков не исключалась. Но теперь, думала я, Ричард вынужден будет жениться по указке Эдуарда. Кларенс тоже.
Мне представился случай поговорить с Ричардом. Чувствовала я себя слегка неловко.
— Что происходит? — спросил он. — Все кажется совершенно другим.
— Случилась неприятность. Ты знаешь, что мой дядя больше не канцлер.
— Да, но изменился твой отец.
— У него много забот.
— Граф неразлучен с моим братом Георгом.
— Так они всегда были добрыми друзьями.
— Я ведь получил воспитание здесь. И чувствую, что граф хочет поговорить со мной. Не знаю, о чем.
— Видимо, намерен объяснить свою точку зрения.
— На что?
— Ты знаешь, что отношения между моим отцом и королем с некоторого времени изменились.
— То есть с женитьбы моего брата. Я знаю, твоему отцу не понравился его выбор. Но мужчина — тем более король — должен сам решать, на ком ему жениться.
— Положение короля очень ответственное.
— Конечно, однако подданные не должны выказывать недовольства его выбором.
Ричард неизменно принимал сторону Эдуарда. Он мог намекнуть, что предпочел бы видеть его женатым более удачно, что осуждает способ, которым Вудвиллы захватывают власть, но раз то, что они имеют, дал им его брат — так тому и быть.
Я поняла, что не могу сказать Ричарду о своих страхах, и попыталась уверить себя в их беспочвенности.
Тему эту я больше не затрагивала и старалась держаться как в те дни, когда мой отец и король были друзьями.
Вскоре после нашего разговора приехали с группой тяжело вооруженных всадников члены королевской свиты.
