— Ну, меня просто это интересует. Один из королевских рыцарей сказал мне, что бедные слуги не могут попасть на небеса и туда попадают только знатные люди. Тогда я и подумал, что Господь Бог не захочет, чтобы моя мама была там с твоей.
Эти глупости вызвали у Калли глубокий вздох. Хотя в ее матери, возможно, текла королевская кровь, а мать Джейми была дочерью простого пастуха, только глупец мог говорить такую несусветную чушь, тем более маленькому ребенку.
— Он дразнил тебя, Джейми. Бог любит всех людей одинаково. Твоя мама добрая, она нас любит, и Господь в своей милости примет ее на небеса вместе с остальными, когда, не дай Боже, она умрет.
— Хорошо, а что…
— Джейми, прошу тебя, — взмолилась Калли, — мне не хватает дыхания, чтобы нести тебя. Пожалуйста, больше никаких вопросов.
— Хорошо. — Обняв сестру руками за шею, он положил голову ей на плечо.
Калли шла, пока хватило сил, но через некоторое время у нее заболели спина и руки. — Малыш, я хочу, чтобы ты немного пошел сам.
Спустившись, Джейми уцепился за юбку сестры, и они пошли по следующей заполненной народом улице.
— Как ты думаешь, сколько дней нам понадобится, чтобы пешком пройти через Лондон? Сто? Двести?
— В конечном счете мы выберемся отсюда. Постарайся не думать об этом. Думай о том, как мы снова будем дома.
— Могу я думать о маминых пирогах с мясом?
— Конечно.
— Могу я думать о лошади дяди Астера?
— Безусловно.
— Могу я думать…
— Джейми, дорогой, не мог бы ты думать молча? Он тяжело вздохнул, как будто размышления про себя были для него слишком тяжелой ношей.
Заметив группу конных рыцарей, ехавших по городу, Калли остановилась и на мгновение выпустила руку брата, чтобы поправить накидку на случай, если кто-то из них бросит взгляд в ее сторону.
Рыцари смеялись и не обращали на нее никакого внимания, но, пока они проезжали мимо, ее сердце перестало биться, а ноги дрожали, отказываясь повиноваться.
— Мы чуть не попались, — прошептала она и потянулась, чтобы снова взять Джейми за руку, но его рядом не оказалось. О Боже, нет! — Джейми! — закричала Калли, оглядывая людей вокруг себя. — Джейми! — Ее охватила паника; ни коричневой шапки, ни рыжих волос брата нигде не было видно. Куда же мог исчезнуть малыш? — Джейми!
Калли пришла в ужас. Где мальчик? Куда он мог пойти? Только секунду назад он был возле нее, а она уже тысячу и один раз говорила ему, чтобы он никуда не отходил, особенно в незнакомых местах, где вокруг чужие люди.
О Господи, с ним могло что-то случиться!
Снова окинув взглядом толпу, Калли заметила нескольких маленьких детей, но ни один из них не был похож на ее сорванца.
Быть может, он попал в какую-то неприятность? С громко стучащим сердцем Калли лихорадочно оглядывалась вокруг.
— Святая Дева Мария, где же ты, малыш? — шептала она снова и снова, высматривая его. — Боже, прошу тебя, верни мне моего брата. Клянусь, я больше никогда не буду просить его молчать и буду отвечать на все до единого вопросы, которые он будет задавать. Я буду с ним терпеливой. Ну, пожалуйста, Господи, пожалуйста, позволь мне найти его, пока с ним не случилось чего-нибудь плохого, — со слезами на глазах молила Калли.
Он мог упасть в реку, или его могла переехать повозка; его могли похитить разбойники, или с ним могло произойти еще что-нибудь такое же страшное! Ей приходили на ум жуткие подозрения, и все они сводились к тому, что Джейми в ней нуждается, а ее нет рядом, чтобы его защитить.
Если с ним что-нибудь случится, она не сможет этого пережить. Боль в груди была мучительной, она разрывала Калли легкие и не позволяла дышать.
Девушка не представляла себе, где искать брата в этом незнакомом городе, и в голове ее засела только одна мысль: лорд Син.
Он найдет Джейми, в этом Калли была уверена, теперь ей нужно только найти рыцаря.
Син ехал верхом по улицам, всматриваясь в окружавшую его толпу. Он призвал к ответу несчастную Элфу, и горничная после некоторого давления раскрыла план Каледонии. Теперь ему нужно было только успеть добраться до гостиницы, прежде чем девушка купит лошадей.
Сина сопровождал Саймон, и они приятно проводили время.
Среди толпы Син заметил женщину в голубой накидке, ее голова и плечи возвышались над окружающими.
Несмотря на то что она выглядела расстроенной и куда-то торопилась, Син мгновенно узнал ее.
— Каледония! — крикнул он.
Женщина сразу же остановилась и, вместо того чтобы броситься прочь, как он ожидал, побежала в его сторону.
— Спасибо всем святым, — сказала она с залитым слезами лицом и обхватила его правую ногу; этот жест отчаяния не произвел на Сина ни малейшего впечатления, но тем не менее пульсирующее тепло от ее прикосновения докатилось до самого паха. — Я так рада видеть вас.
Слова девушки поставили его в тупик. Никто в жизни не говорил ему такого с такой искренностью. Должно быть, произошло что-то плохое, если она рада видеть такого, как он, человека, и тогда Син заметил, что с ней нет мальчика.
— Что случилось? — спросил он, спустившись с лошади и взяв Калли под локоть.
— Джейми. — Выдернув свою руку, она схватила Сина за руку и, все время озираясь по сторонам, потащила за собой по улице. — Он исчез, и мы должны его найти. Всего несколько минут назад он был здесь и вдруг исчез. Джейми! — Снова выкрикнула она имя брата.
Несколько человек оглянулись на них, но никто не отозвался.
— Саймон, — окликнул друга Син, — мальчик пропал. Ты не видишь его оттуда сверху?
Покачав головой, Саймон остановил свою лошадь рядом с ними и спросил:
— Где вы были, когда он пропал?
— Недалеко оттого места, где мы были вчера. — Калли вытерла руками глаза и посмотрела вверх на Саймона. — Наверное, через одну улицу отсюда.
— У булочной с чучелом белки в витрине? — спросил Саймон.
— Да. Да, я уверена.
— Ты хочешь сказать, что знаешь, куда он пошел? — Син поднял бровь, удивляясь выражению, появившемуся на лице Саймона.
— Да.
Глубоко вздохнув, Каледония еще крепче стиснула руку Сина.
— Но я отведу вас туда при одном условии, — мрачным тоном предупредил Саймон. — Ни один из вас никогда не упомянет о происшествии с кроватью ни мне, ни кому-либо другому — никогда.
— Сожалею об этом. — Каледония покраснела. — Но я промыла потом ваши глаза. Как они?
Лицо Саймона стало цвета волос Каледонии, но от гнева или от досады, Син не мог сказать.
— С ними все в порядке, миледи, благодарю вас за вашу доброту, — ответил Саймон, и его голос был холоднее январской метели.
Сев на лошадь, Син протянул руку Каледонии, и девушка с благодарностью в глазах приняла ее. Син обратил внимание на то, какая тонкая у нее рука и как мягко она дотронулась до него, потому что никогда не касался подобной изящной руки. Подняв Калли и усадив ее впереди себя, он обратился к Саймону:
