Элспет не видела Роба и большого волка. Лес был дремучим, и светало в нем медленно. Но она их слышала.
И это, наверное, было самым ужасным. Временами Элспет не могла понять, кто издает эти жуткие, свирепые звуки — волк или человек.
А сейчас кто закричал?
Внезапно все стихло. Не было слышно ни хруста веток, ни птичьих голосов. Элспет слышала только собственное прерывистое и хриплое дыхание.
— Роб? — тихо позвала она.
Ответа не последовало.
— Роб!
Девушка на корточках сидела на ветке, не зная, как ей быть. У нее все еще был клинок Роба. А его клеймор торчал из земли. Элспет сомневалась, что ей удастся его приподнять, не говоря уже о том, чтобы наносить им удары.
Ей на глаза навернулись слезы. Что с того, что Безумный Роб сорвал ее свадьбу и навеки уничтожил ее репутацию? Ведь он сумел спасти ее от волков. Он сделал все, что было в его силах, чтобы ее защитить.
У Элспет было так тяжело на сердце, как будто его придавили каменной плитой.
Она подозревала, что Роб погиб. Умер ужасной смертью. Как бы он с ней ни поступил, он такого не заслуживал.
А как насчет волка?
Девушка не слышала его крадущихся шагов.
Не могла же она целую вечность сидеть на дереве! Рано или поздно стае надоест гоняться за Фалином и она вернется. К этому времени она, Элспет, должна быть уже далеко.
Плащ соскользнул со спины коня и зацепился за какой-то куст.
Без него ей грозит смерть от холода. Тем более что меч Роба отрубил широкую полосу от ее юбки и сорочки, обнажив правую ногу почти до середины бедра.
«Ох, какую устроит мне мама головомойку, когда увидит, во что я превратила это прекрасное платье!» — рассеянно подумала Элспет.
Как будто это имело какое-то значение.
Девушка опустила ноги вниз и снова повисла на ветке. Ей предстояло совершить прыжок с десятифутовой высоты, что ее нисколько не смутило бы, если бы на ней были обе туфли.
Элспет выпустила ветку и попыталась приземлиться на правую ногу. Ее лодыжка подвернулась, и она упала.
И оказалась нос к носу с мертвым волком.
Девушка вскочила на ноги. Тропинку усеивали трупы. Ей следовало бы испытывать отвращение, но все ее чувства как будто онемели.
Элспет, хромая, подошла к плащу, чтобы накинуть его себе на плечи. Из кустов донесся какой-то звук. Она насторожилась.
Кто-то напевал фривольную застольную песенку. Элспет часто слышала ее от отца и его людей в конце пира, когда все уже были изрядно пьяны. Сейчас песню сопровождало похрустывание веток под чьими-то ногами.
— Отец? — дрожащим голосом позвала девушка.
— Если тебя интересует, прихожусь ли я тебе предком или духовником, то на оба вопроса ответ отрицательный.
Голос звучал хрипло; он принадлежал Робу. Наконец Роб пробрался сквозь подлесок и вышел на тропинку.
— О Роб, ты жив! — Элспет обхватила его шею руками и крепко обняла. — Я боялась, что ты умер, а ты жив!
— О да, девушка, — с многозначительной улыбкой ответил он. — Еще как жив!
Она вдруг ощутила животом его твердый пах и поспешила отстраниться. Затем Элспет заметила, что он весь в крови. Видимо, тревога отразилась у нее на лице.
— Не бойся, это не моя кровь. Во всяком случае, большая ее часть.
— Ты злой, злой! Почему ты не отзывался, когда я тебя звала?
— Ты меня звала?
— Да.
Роб потрогал затылок и посмотрел на испачканные свежей ярко-красной кровью пальцы.
— Кажется, после того как волк сбил меня с ног, я ударился головой о поваленное дерево и вздремнул. К счастью, единственным последствием этого падения стала головная боль. А волк вообще не проснулся.
— Как тебе это удалось?
— Наверное, мой нож у него под ребрами имеет к этому какое-то отношение. — Роб нагнулся и вытер лезвие кинжала о коричневую траву, после чего вернул его в маленькие ножны у себя на поясе. Затем он сделал то же самое с клеймором, который отправился в наплечную перевязь. — Если ты не возражаешь, я хотел бы заполучить обратно свой кинжал.
Элспет сделала шаг назад.
— Я знаю, где ты его спрятала. — Роб многозначительно покосился на ее лиф. — Не заставляй меня его разыскивать. Если, конечно, ты сама этого не хочешь.
Она выхватила кинжал из-за пазухи и швырнула ему под ноги. Нож воткнулся в землю.
— А ты умеешь обращаться с ножами.
— У меня три старших брата.
— Насколько я понимаю, Фалин убежал, — оглядываясь на тропу, произнес Роб.
Элспет кивнула.
— Что ж, у него всегда было трусливое сердце. Чертово животное!
— За ним погналась остальная стая, — пояснила девушка, испытывая потребность вступиться за коня. — Он не трус. Фалин долго нес нас на себе. Потом отважно сражался вместе с тобой. И оставался рядом, пока ты сам его не покинул. А теперь волки… — Она сглотнула ком в горле. — А тебе все равно.
Она ударила Роба кулаком в грудь.
— Тебе совсем нет до него дела. Ты просто негодяй.
Ее лицо сморщилось, и по щекам заструились слезы. Напряжение нескольких последних дней накрыло ее, как волна, и Элспет, нисколько не стыдясь, оплакивала жеребца, который даже не позволил ей сесть на него.
— Тс-с, девушка, не плачь. Слезы застынут у тебя на щеках. — Краем плаща Роб вытер ее лицо. — И вообще, у этих мохнатых тварей нет ни единого шанса настичь Фалина. Не переживай, с ним все будет в порядке. Он быстр как ветер.
— Ты не видел, как они за ним гнались.
Элспет заплакала еще сильнее.
— Я думаю, что он давно оставил эту ободранную компанию позади и скачет в свою конюшню, — успокоил ее Роб. — Чего нельзя сказать о нас. Нам необходимо уйти отсюда, прежде чем волки поймут, что мы бегаем гораздо медленнее лошади, и вернутся.
— А что с тобой? Ты ранен.
Она потрогала его затылок и сквозь залепленные запекшейся кровью волосы ощутила, что кожа его головы рассечена.
— У нас нет времени на то, чтобы прихорашиваться. Пойдем отсюда, девушка.
Роб взял ее за руку и повел по тропе.
Они не сделали и десяти шагов, как Элспет громко вскрикнула.
— Что случилось?
— Я наступила на что-то острое, — сообщила она, стоя на одной ноге и вытаскивая из пятки другой острый шип.
— Где твоя туфля?
— Не знаю.
Элспет охватило острое чувство вины. Она совершенно точно знала, где оставила туфлю.
Но почему она должна испытывать вину перед своим похитителем? Ну да, он рисковал жизнью, чтобы ее спасти, и это чего-то да стоило. Но она все равно не могла сказать ему правду об исчезнувшей туфле. Если она это сделает, ей придется признаться и в том, что она оставила шелковый след через всю долину. Кто знает, как безумец отреагирует на такие новости?
