– Что вы… Мы рады, что еще можем позволить себе вот так вот запросто пригласить хороших людей под свою крышу… – Вспомнив недавнюю размолвку Скарлетт с отставным генералом, мистер Коллинз добавил: – мне очень печально, что мой старый боевой товарищ, мистер Сойер позволил себе спорить с дамой… Ничего, он, в сущности, неплохой человек… Просто не всегда может контролировать себя… Простите его великодушно…
Скарлетт ответила:
– Нет, что вы, что вы… В случившемся есть и доля моей вины – просто мне не стоило с ним вступать в споры… В следующий раз буду умнее.
Когда мистер Коллинз уже проводил гостей до двери, он совершенно неожиданно сказал:
– Вот, совсем из головы вон… Хотел показать вам одну занятную вещь, но почему-то забыл…
Конечно же, в другой ситуации Ретт никогда бы не стал заострять внимание на этой теме, но теперь, как бы в знак благодарности хозяину за прекрасный вечер, он произнес с улыбкой:
– Вы хотели что-то показать?..
Джонатан с озабоченным видом почесал за ухом и растерянно ответил:
– Да…
Ретт изобразил на своем лице выражение глубочайшего внимания.
– Что же?..
– Знаете, – начал Джонатан, – у меня ведь есть птичник…
– Да, вы недавно рассказывали нам о нем, – напомнил Ретт.
– Вот тут, неподалеку, во дворе… И, представьте себе недавно я выяснил, что кто-то разоряет птичьи гнезда… Я долго ломал себе голову – кто же это может быть?.. И что же вы думаете?..
– Что?..
Джонатан загадочно улыбнулся и поднял вверх большой палец, словно хотел указать на что-то очень важное, но невидимое для простого взора, – он всегда поступал в тех случаях, когда хотел заинтриговать слушателей.
– Ни за что не догадаетесь…
Ретт сдержанно улыбнулся.
– Мистер Коллинз, мы и без того достаточно уже заинтригованы…
Сделав небольшую, но весьма выразительную паузу, мистер Коллинз изрек:
– Я долго, я очень долго ломал себе голову над тем, кто же это может быть… Сперва я почему-то подумал, что птичьи гнезда разоряет кот… Однако ни в моем доме, ни в домах поблизости никаких котов никогда не водилось… Разве что домашние кошечки – эти милые создания на подобное просто неспособны… А уличных, бродячих животных в нашем квартале, слава Богу нет и, надеюсь, не будет… Тогда я решил, что птичьи гнезда моих конопляночек разоряет какой-то мелкий грызун – мышь или же крыса…
Скарлетт мельком глянула на часы – было уже около половины двенадцатого.
«Пора бы и закругляться, – подумала она, – время-то уже позднее…»
А мистер Коллинз, почувствовав благодарную аудиторию, продолжал:
– Да, мелкий грызун… И, знаете, что тогда я сделал, леди и джентльмены?..
Джонатан почему-то обратился к Ретту и к Скарлетт во множественном числе.
– И что же?.. – спросил Ретт, которому этот разговор о птичьих проблемах мистера Коллинза тоже уже начал порядком поднадоедать.
– Поставил капкан.
Скарлетт, вновь посмотрев на часы, спросила с полуулыбкой:
– И каков же был ваш улов?..
Джонатан покачал головой.
– О, вы ни за что не догадаетесь, кого же я поймал… Ни за что, леди и джентльмены…
Ретт предположил:
– Крысу?..
Джонатан с улыбкой покачал головой.
– Нет, леди и джентльмены, вы не угадали… Не крысу…
– Хорька?..
Джонатан улыбнулся.
– Нет, тоже не так… Не хорька… Хотя уже ближе, ближе…
Неожиданно Скарлетт с улыбкой выпалила:
– Наверное – большого помойного кота!..
Мистер Коллинз, как показалось и Ретту, и Скарлетт, даже обиделся.
– Нет, что вы…
– Скунс?..
При упоминании об этом очень вонючем животном Коллинз недовольно поморщился.
– Этого еще не хватало…
– Тогда – кого же?..
И тут мистер Коллинз, сделав выжидательную паузу (мол – леди и джентльмены, ни за что не догадаетесь!..), с улыбкой произнес:
– В мой капкан попался… Нет, леди и джентльмены, вы никогда и ни за что не догадаетесь, кто же попался в мой капкан!..
Скарлетт сделала умоляющее лицо.
– Мистер Коллинз…
– В мой капкан попался горностай!.. Да, леди и джентльмены, вы не ослышались – действительно, горностай!.. Самый настоящий!..
Ретт пожал плечами.
– Но откуда?.. Мистер Коллинз, вы ничего не могли перепутать?..
Тот ответил категорично:
– Нет!.. Неужели я никогда не видел горностаев?.. Нет, леди и джентльмены, никакой ошибки тут быть не может… Наверняка это – горностай…
Ретт с недоверием посмотрел на своего собеседника и передернул плечами.
– Но откуда?.. В центре Сан-Франциско…
Коллинз передернул плечами точно с таким же выражением лица.
– Сам ничего не пойму… Впрочем… – он улыбнулся и, взглянув в глаза собеседнику, хитро спросил: – Не угодно ли взглянуть?..
Дело в том, что мистер Коллинз давно уже, лет сорок, если не больше, страдал стариковской бессонницей – она началась у него еще в 1864 году, во время осады Кливленда, после того, как он не спал трое суток, проведя их на передовой, а потом, оглушенный взрывом, пролежал в полузасыпанном землей окопе.
Конечно же, Джонатану совершенно не хотелось спать в эту теплую июньскую ночь – ему хотелось поговорить, а благодарных слушателей его россказням о старинных американских обычаях и певчих птицах в доме не было – с наступлением темноты все домашние, включая жену, миссис Коллинз и даже слуг, бежали от хозяина особняка, как от зачумленного…
Да, что ни говори, а отставного полковника можно было понять…
Разумеется, ни Ретт, ни Скарлетт не могли отказать ему в редком удовольствии продемонстрировать гостям свою необычайную для Сан-Франциско добычу…
* * *
Спустя десять минут Скарлетт и Ретт смотрели на небольшого юркого зверька с темной спинкой и белым брюшком, который, сидя в птичьей клетке, испуганно метался из стороны в сторону.
Коллинз, глядя на горностая, задумчиво повторял – скорее, самому себе, чем собеседникам:
– Даже и не знаю, что мне с ним делать, как и поступить… Не убивать же его… Хотя он, гад, и сожрал несколько коноплянок… А сколько яиц перетаскал!.. Подумать только – такой маленький, а такой прожорливый…
Ретт, обернувшись к жене, с полуулыбкой произнес:
– Знаешь, столько раз видел эту знаменитую картину «Дама с горностаем», но самого зверька так близко еще ни разу не видел…
Внимательно посмотрев на собеседника, мистер Коллинз спросил:
– А вам что – действительно так нравится эта картина?..
Ретт кивнул.
– Нравится?.. Не то слово… Я просто влюблен в нее… Знаете, – он улыбнулся, – мне иногда кажется, что дама, которую запечатлел Леонардо, чем-то похожа на мою Скарлетт… Только она, – он вновь улыбнулся, – она еще прекрасней…
