В ответ Карл засмеялся густым мужским смехом.
– Я восхищен вашим ответом, графиня, и нашей совместной прогулкой, но, наверное, пора уже вернуться в Уайтхолл. Думаю, лошади уже доставлены и приготовлены для осмотра.
Они повернули назад, и Мариза удивленно наблюдала, как радостно встречный простой люд приветствует своего короля. Их восхищал не его превосходный французский костюм, а обаяние и сила его личности; они восхищались им. Все глазели и на Маризу; раздавались возгласы:
– У короля новая забавница! Ничего не скажешь, выбрать он умеет: красотка что надо!
Комментарий достиг слуха короля, который повернулся к Маризе и тихо спросил ее:
– Вы не оскорблены, графиня? Мариза подняла на него глаза:
– Конечно, нет, Ваше Величество. Ни об одной вашей спутнице никогда не подумают, что она – целомудренная гордячка, которая способна противиться королю, самому обаятельному мужчине Англии. Они говорили бы то же самое, будь на моей голове корона.
Карл поднял к своим губам руку Маризы и заявил восхищенно:
– Клянусь всеми чудесами мира, вы – потрясающая женщина, графиня! Поистине редкостная.
Мариза улыбнулась и возразила:
– Я предпочитаю быть просто порядочной женщиной, Ваше Величество!
– Что делает вас еще более редкостной! – галантно заключил Карл.
Они уже подошли к месту, где стояли их грумы, держа под уздцы оседланных лошадей. Когда они подъезжали к Уайтхоллу, Карл бросил взгляд на всадницу, скакавшую рядом с ним, и подумал: «Надеюсь, мой друг – шотландец оценит в конечном счете подарок, который я ему преподнес…»
Небольшая столовая лондонского дома Фицджеральдов была ярко освещена. В свете многочисленных свечей мягко сияло полированное дерево стола из золотистого дуба; на нем были расставлены старинные оловянные блюда, светившиеся тусклым блеском, полные яркими апельсинами, сияющими как золото лимонами, спелыми винными ягодами, душистыми яблоками и полновесными гроздьями винограда. На обоих концах стола стояли серебряные вазы с орехами разных видов, чищенными и нечищенными, и рядом с каждой вазой – изящные серебряные щипцы для колки орехов.
В комнату вошли две служанки; каждая несла оловянное блюдо с нарезанными ломтями свежего хлеба. В руках у третьей – деревянный поднос драгоценного красного дерева, на котором лежали четыре шарика свежевзбитого масла. Она разложила их на тарелках – стол был накрыт на четыре прибора. У каждого из приборов лежала снежно – белая салфетка, на одной из них в углу была вышита золотой нитью буква «Б», окруженная изящным витьем виноградных лоз. Служанки знали, что вышивку делала их хозяйка.
Увидев в дверях Маризу и Брайенну, служанки присели.
Мариза внимательно оглядела стол. Она плохо себя чувствовала с утра, но решила, что не позволит кому – либо это заметить. Мариза увидела, что Брайенна глядит на нее и сызнова обрадовалась присутствию кузины. Это ее поддержит.
– Я вижу, ты надела сегодня вечером «ожерелье Дювессы», – отметила Брайенна. Мариза улыбнулась и тронула левой рукой роскошное ожерелье из золота и рубинов, украшавшее ее шею. На запястье блестел браслет такой же работы, а в ушах кроваво – красными огнями сияли рубиновые серьги. Это был драгоценный гарнитур О'Нилов, который из поколения в поколение переходил к старшему наследнику семьи Фицджеральдов. Теперь Мариза должна была хранить его для жены своего старшего сына.
– Это было любимое украшение мамы, – с грустной улыбкой сказала Мариза Брайенне.
Отправляя дочь в Ирландию, мать вручила Маризе ящичек из слоновой кости с наследственными драгоценностями Фицджеральдов.
Господь не допустит, чтобы эти священные для нашего рода украшения попали в лапы приспешников Кромвеля, – сказала мать и закончила со слезами на глазах:
– Ты последняя в роду Фицджеральдов, дочка. Носи их с честью.
Мариза увидела, что Брайенна вышла к столу по-прежнему в трауре, надев только скромную нитку жемчугов, прилегающих к ее нежной шее.
– Расскажи о своем визите к королю, – попросила Брайенна.
– Его Величество был очень добр ко мне, – ответила Мариза. – Находиться в его обществе – огромное удовольствие. Он такой остроумный, а в лошадях разбирается как никто. Хотя он уверил меня, что мой муж – лошадник под стать ему самому. А какую пару жеребцов он помог мне выбрать! – Глаза Маризы засияли восторгом. – Белоснежные красавцы!
– Ты собираешься скрещивать их со своими ирландскими кобылами?
– Да! – кивнула Мариза, взяв с блюда сочную виноградину и посасывая ее. – У меня будет лучший конный завод в Англии… после королевского, разумеется. И я восстановлю свое поместье таким, каким оно было до Кромвеля. Самое прекрасное наше поместье и самое дорогое для меня! – Мариза подумала о других поместьях Фицджеральдов, разграбленных бандами Кромвеля и покинутых крестьянами. Мариза и ее бабушка, вдовствующая графиня Дорсет, помогли многим фермерам восстановить хозяйства, но оставалось еще много несделанного, и наследница Фицджеральдов твердо решила, что будет заниматься восстановлением своих владений, а не вести праздную светскую жизнь в Лондоне.
Одна их служанок, молоденькая девушка по имени Бесс, вбежала в столовую и неуклюже присела.
– Прошу прощения, миледи, мальчик прибежал из конюшни и говорит, что милорд прибыл с каким-то гостем.
– Спасибо, Бесс.
– Попросить их прийти сюда?
– Нет, попроси пройти в библиотеку.
– Да, миледи.
Брайенна удивленно взглянула на кузину. Что затеяла Мариза?
– Миледи ждет вас в библиотеке, милорд, – сообщила Бесс Кэмерону.
Тот, изогнув золотистую бровь, с наигранным изумлением взглянул на Джейми.
– Ну, ладно, веди, девочка, – сказал он Бесс своим бархатным баритоном и мужчины последовали за ней.
Кэмерон шел медленно, постукивая об пол золотым наконечником своей палки. Пройдя через длинный коридор и поднявшись по небольшой лесенке, они оказались перед дверью в библиотеку. Бесс тихонько постучала, вошла и, пропустив в открытую дверь мужчин, объявила:
– Граф Дерран и мистер Кавинтон!
– Спасибо, Бесс, можешь идти, – сказала Мариза, движением гибкой руки показала мужчинам, что они должны сесть, и спросила:
– Не желаете ли выпить здесь до обеда вина, джентльмены?
В вежливом вопросе Кэм сразу ощутил оскорбление: жена не назвала его графом. Заметила это и вторая женщина, сидящая за столом, уголки ее рта изогнулись в улыбке.
Мариза налила в два кубка бледную жидкость и подала их мужчинам. Джейми поднял к глазам свой, любуясь прекрасной чеканкой, украшающей низкую чашу на выпуклой ножке.
