Сара слушала в угрюмом молчании.
Когда Джасина смолкла, старушка отвернулась и остановила взгляд на пылающих углях.
— Я знала это с самого начала, — сказала она наконец.
— Ты... знала? — запинаясь, переспросила девушка.
Сара посмотрела на нее.
— О, я не знала, что именно происходит. Господи, нет. Но, когда граф привел ко мне мисс Фелицию, я сразу подумала, что у нее вид распутницы. — Сара на миг задумалась и продолжила: — Говорят, страдания смягчают сердце. Похоже, на мисс Фелицию Делиль они оказали обратное влияние. А может, с пути истинного ее сбил этот Фронар.
Джасина молча смотрела на Сару. Она только сейчас вспомнила, как встретила Фелицию на лесной тропинке, а та выглядела растрепанной и пыталась удержать ее на месте болтовней. Припомнила она и хижину дровосека, дверь которой болталась открытой, словно кто-то в спешке покинул дом.
Неужели эта хижина еще одно место свиданий для Фелиции и Фронара?
Девушка медленно отставила чашку.
— Что мне делать, Сара?
Сара ответила четко и ясно:
— Ты должна рассказать графу о том, что видела, милая. Право же, ты должна ему рассказать.
Джасина понимала, что Сара права, но ее сердце испуганно сжалось. Как она пойдет к графу? Сара не догадывалась, что они с графом уже давно не остаются одни, что их больше не связывает дружба и что она уже давно лишилась благосклонности графа. Даже теперь щеки девушки вспыхнули при воспоминании о сцене в библиотеке, когда она случайно обидела Фелицию, удивившись вслух, что та любит читать трагические любовные истории.
А было ли это такой уж случайностью? Может быть, она уже тогда втайне подозревала, что Фелиция не та, за кого себя выдает?
Мысли вихрем проносились у Джасины в голове. Что бы собой ни представляла Фелиция, граф влюблен в нее. Как может она, Джасина, открыть ему страшную правду?
Девушка тихо вскрикнула и закрыла лицо руками.
Сара встревоженно наблюдала за ней.
— Хочешь, чтобы я пошла к графу, Джасина?
Девушка выпрямилась.
— Нет, Сара. Ты... ты этого не видела. Я свидетель. И я... я должна идти.
Была еще одна причина, по которой девушка решила, что она и только она должна отправиться к графу. Хьюго Рувен вполне может с позором прогнать человека, который принесет ему подобную новость. Так пусть лучше им будет тот, кто уже попал в немилость к графу.
Решившись, Джасина поняла, что нужно действовать, не мешкая. Сбросив плед, она наклонилась к камину за башмаками и чулками.
— Но они еще влажные! — воскликнула Сара, когда увидела, что делает Джасина.
— Знаю, Сара, но уже поздно, а... нужно это сделать именно сегодня. Ты же знаешь.
Сара вздохнула и вновь откинулась на спинку кресла. Разумеется, Джасина должна идти сейчас. Завтра будет поздно.
Завтра граф и Фелиция Делиль станут мужем и женой.
В замке было очень тихо, когда Джасина шла в кабинет графа.
Она знала, что найдет его именно там. Она видела свет в окне кабинета, а Сара говорила, что у графа появилась привычка засиживаться допоздна.
Подойдя к кабинету, Джасина легонько постучала в дверь. Она не хотела, чтобы ее услышал кто-то кроме графа. Ответа не последовало. Девушка собиралась было постучать еще раз, но вдруг услышала шаги на лестнице. Она в отчаянии огляделась по сторонам. Куда ей спрятаться?
Не оставалось ничего другого, кроме как укрыться за стенкой большого сундука, который стоял слева по коридору. Приходилось надеяться, что человек, поднимающийся по лестнице, свернет направо. Если же он повернет налево и пройдет мимо сундука, то обязательно увидит ее.
В коридоре показался колеблющийся свет лампы, и Джасина вжалась в стену.
Тот, кто нес лампу, остановился перед дверью кабинета и громко постучал. У Джасины глухо заколотилось сердце, когда она услышала низкий голос графа:
— Кто там?
Сердце девушки забилось еще сильнее, когда она услышала ответ:
— Фронар.
Фронар! Что он здесь делает в такой поздний час?
— Входите, — пригласил граф.
Джасина услышала, как открылась дверь. Свет исчез, Фронар вошел в кабинет и закрыл за собой дверь.
Это был неожиданный поворот событий. Что ей делать? Безопаснее всего было бы убежать, пока у нее есть такая возможность. Если Фронар выйдет и повернет налево, что очень вероятно, так как его комната находится как раз в той стороне, он пройдет мимо сундука. Если она останется, он ее, несомненно, обнаружит.
Джасина боялась Фронара. Честно говоря, она боялась его с самого начала. Его буравящие глаза, казалось, ничего не пропускали. В их взгляде был оттенок жестокости. Может быть, Сара права и Фелиция действительно марионетка в руках Фронара?
Джасина знала, что страх не должен заставить ее отступить. Если она не расскажет графу о том, что видела, он может вступить в брак, о котором впоследствии горько пожалеет.
Девушка осталась в коридоре, молясь, чтобы ее не обнаружили. Часы пробили без четверти час. Джасина вздрогнула и забилась еще дальше в угол. Часы пробили час ночи. Несколько секунд спустя дверь кабинета открылась.
— Доброй ночи, ваше сиятельство, — послышался голос Фронара.
Он потянул на себя дверь, но Джасина не услышала, чтобы та захлопнулась. Возможно, оттого, что в ушах у нее шумело от стука собственного сердца. Оно так громко колотилось в груди, что девушка удивлялась, как его не слышит Фронар. В следующий миг Джасина с ужасом подумала, что он все-таки услышал, ибо свет лампы застыл в неподвижности в нескольких футах от нее. Фронар остановился за дверью кабинета. Он стоял и прислушивался.
Джасина замерла, стараясь не дышать.
Наконец свет лампы вновь задвигался, стал отдаляться, а потом исчез на лестнице.
Джасина облегченно вздохнула. Она неуклюже поднялась на затекшие, окоченевшие ноги и подошла к кабинету.
Дверь была приоткрыта. Девушка легонько толкнула ее и открыла шире. С замиранием сердца она увидела перед собой графа. Он стоял, опираясь рукой о каминную полку, повернув лицо к огню. Он не мог видеть языков пламени, но, безусловно, чувствовал жар у себя на щеках.
На графе был длинный черный бархатный халат. Распахнутый на груди, он обнажал черные волосы на белой коже.
При виде графа Джасина чуть не потеряла сознания. Дрожа всем телом, она шагнула вперед.
— М-милорд.
Граф резко вскинул голову.
— Джасина?
— Да, милорд. Я... я должна сказать вам что-то важное.
Тот ответил ледяным тоном:
— Меня это нисколько не удивляет, сударыня.
Слова графа смутили девушку, а тон был таким холодным, что ей захотелось повернуться и убежать.
