— Так вы и сделайте, барышня, — заявил кучер.
— Но не с целью женить его на себе! — горячо возразила Верити, а потом начала проигрывать эту идею в уме. — Если я это и сделаю, то только с одной целью — доказать невиновность Брина.
— Ах, так вы испытываете слабость к галантному майору Картеру?
— Вовсе нет! — Это заявление было более чем страстным. — Этот человек — шут! Но я очень любила его дедушку. И ради Артура Бринли я докажу невиновность его внука.
Кучер молчал, кажется, целую вечность, потом заговорил жестким, стальным голосом, не терпящим возражений:
— Так, прекрасно. Вы будете замечательным помощником. И запомните! Если вы узнаете о чем-то, то, каким бы незначительным это вам ни показалось, вы немедленно сообщите об этом вашему дяде. Иногда с вами буду вступать в контакт я. Я не всегда буду маскироваться, и вы должны, если не получите от меня других указаний, сохранять в тайне все, что знаете обо мне. Иначе нам не поймать того дьявола, который предоставляет французам информацию.
Пока он говорил, Верити согласно кивала головой, а потом спросила, есть ли у него предположение, кто может быть этим предателем.
— Благодаря вам, барышня, мы, возможно, узнаем об этом. Но пока больше ничего сказать не могу. — Прежде чем она успела спросить, действительно ли он подозревает майора Картера, кучер взял ее за плечи и повернул к себе.
Вместо шарфа лицо его закрывал кожаный капюшон. Его глаза, опасно сверкая, смотрели на нее сквозь прорези в капюшоне, в нем также было прорезано отверстие для рта. Это придавало фигуре кучера зловещий вид, хотя раньше, с лицом, тщательно закутанным в шерстяной шарф, он выглядел скорее таинственно. Удивительно, но Верити не испытывала никакого страха.
Странно, но у нее не возникло ни малейшего желания сопротивляться, когда он притянул ее ближе и его губы прижались к ее губам.
Непроизвольно губы Верити раскрылись, она подняла руки и обвила его шею. Хриплый стон вырвался из его груди, и он крепко прижал ее к себе. Удивительно, но мысль о сопротивлении даже не пришла ей в голову. Казалось, что она принадлежит ему и душой и телом, что небесами она предназначена этому единственному мужчине. Разве могло то, что казалось таким естественным, таким прекрасным, быть грехом?
— О, барышня, так не пойдет, — пробормотал кучер, прерывисто дыша. — Мне нужна ясная голова, но это чертовски трудно: очень часто она бывает забита мыслями о вас. Но когда все это закончится, будьте уверены, я вас не отпущу. Вы моя, барышня. Всегда были моей, я понял это сейчас… И я никогда никому не позволю отобрать вас у меня.
Только теперь Верити опомнилась. Хотя он говорил доброжелательно, в его голосе безошибочно слышалась непреклонная решимость. Она знала, что он всерьез думает так, отвечает за каждое свое слово. Она знала, что он не в силах устоять перед ней, так же, как и она перед ним. Тут, словно желая опровергнуть это, кучер отстранил девушку, и в ее глазах появились неуверенность и страх.
— Нет, барышня, не смотрите так. — Он нежно погладил ее по щеке. — Все будет прекрасно. — Он поцеловал ее в лоб быстрым легким поцелуем. — Идите, а то, боюсь, я буду не в силах вас отпустить. Я подожду здесь, пока вы благополучно не войдете в дом.
Ей не хотелось уходить, не хотелось оставлять его, но она знала, что должна. Все произошло слишком быстро, и ей требовалось время — чтобы собраться с мыслями, все спокойно обдумать и понять, что за странную гипнотическую власть имеет над ней этот человек.
Верити без труда проскользнула незамеченной мимо только что прибывших гостей и направилась туда, где оставила свою тетушку.
— Господи, дитя мое! Наконец-то! Я уж собиралась отправиться на поиски. Где ты была столько времени?
— Выходила в сад глотнуть свежего воздуха. — Верити не видела причины лгать. Она чувствовала, что ей при всем желании вряд ли бы это удалось в ее теперешнем состоянии, когда в ней боролись странные неудовлетворенные желания и необходимость здраво мыслить и контролировать себя. — Здесь так душно.
От леди Биллингтон не укрылись пылающие щеки племянницы и подозрительно блестящие глаза. Да и губы Верити казались немного припухшими. Если бы она не знала свою племянницу так, как может знать только любящая тетя, она бы заподозрила, что девушка целовалась. Увы, Верити совершенно не была романтичной. А жаль, подумала леди.
— Наперед, моя дорогая, помни, что ты не должна никуда выходить одна. Никогда не знаешь, кто там может притаиться.
Вот уж действительно! И не знаешь, как кто себя поведет, подумала Верити с некоторым смущением. Тут она почувствовала, что является предметом внимания проницательного взгляда пары голубых глаз, и спросила у тетушки, кто тот высокий и красивый светловолосый джентльмен, который смотрит в ее сторону.
Леди Биллингтон устремила быстрый взгляд через весь зал.
— Мистер Лоренс Каслфорд. Его дядя лорд Каслфорд хорошо знаком с твоим дядей Чарльзом. По-моему, лорд Каслфорд как-то связан с военным министерством. У него есть сын, но он отдает явное предпочтение этому своему племяннику. Совершенно нетипичный отец!
Леди Биллингтон увидела, что хозяйка дома направляется к гостю, и слегка нахмурилась.
— А теперь, может, ты будешь добра удовлетворить мое любопытство? Почему ты не любишь леди Морлэнд?
— Не то что не люблю, просто не очень уважаю.
— Я не очень хорошо поняла, дорогая. Знаю, что она всего-навсего дочь какого-то землевладельца, но не думаю, что причина твоего неуважения только в ее происхождении.
Верити, не удержавшись, тихо хмыкнула.
— Если бы ты знала, что один из наиболее обожаемых мной людей был сыном крестьянина и падшей женщины, ты бы точно знала, что это не так.
— Дорогая! — содрогнулась леди Биллингтон. — Выбирай выражения.
— Я слышала, как об Артуре Бринли говорили, используя более сильные выражения. Как можно не восхищаться человеком, который был рожден в нищете, добился всего сам и получил титул не по рождению, а по заслугам! А Анджела вышла замуж исключительно из-за денег и чтобы обрести положение в обществе.
— А, понятно! — Леди Биллингтон бросила еще один взгляд в сторону хозяйки дома. Потом она поискала глазами дородную фигуру хозяина. — Так ты считаешь, что леди Морлэнд вышла замуж исключительно ради денег?
— Нет, не считаю, — торопливо заверила ее Верити. — Если бы речь шла только о деньгах, я думаю, что она бы вышла замуж за внука Артура Бринли. В Йоркшире их с Брином уже, если так можно сказать, считали парой. Анджеле было тогда не больше шестнадцати, а Брину восемнадцать или девятнадцать. Все вокруг думали, что они в конце концов поженятся. Ходили слухи, что ее родители не дадут им благословения на брак до тех пор, пока дочь не достигнет совершеннолетия. Я бы не удивилась, узнав, что их распространяет сама Анджела. Брин уехал на Пиренеи, и не прошло и трех месяцев, как Анджела вышла замуж за этого жирного баронета. И это случилось за год до ее совершеннолетия.
