Тем временем Кернуннос одиноко сидел в своем доме, у очага, разговаривая с духами. Покачиваясь взад и вперед, он мысленно блуждал вокруг селения, ощупывая невидимыми пальцами все окружающее. Наконец, кивнув самому себе, он встал. Из множества звериных шкур он выбрал самую могущественную, набросил ее на плечи и затянул ритуальную песнь.
Эпона очнулась в полной темноте. В первый миг ей показалось, будто она ослепла, и ее охватил безотчетный ужас. Тьма была плотная, почти осязаемая, и в ней таилось какое-то тяжело дышащее чудище. Затем ее мысли прояснились, и она поняла, что слышит собственное натужное дыхание.
Значит, она жива и находится где-то в чреве Соляной горы.
Она почувствовала, что на нее давит что-то чудовищно тяжелое, и попробовала отползти в сторону, но ее пронзила острая боль. Ее рука как будто полыхала огнем. Может быть, при свете этого огня она сможет что-то разглядеть?.. Но это был не огонь – боль. Лавина соли частично погребла ее под собой, загасив факел и сильно повредив руку.
Она попробовала немного расслабиться, пытаясь набраться сил. Всю свою жизнь она слышала рассказы об обвалах в шахтах, вызванных оскорблениями, нанесенными Матери-Земле, но никогда не предполагала, что подобная беда может стрястись с ней самой. Теперь она вдруг вспомнила об этих рассказах, еще более страшных, чем реальность.
Немало людей спускались с кайлом и киркой в шахту, чтобы уже никогда не вернуться на поверхность.
Нет, нет, нельзя допустить, чтобы и ее постигла подобная судьба. Она не будет смирно лежать здесь в ожидании смерти. Она стала осторожно двигаться в разных направлениях. Ошибочное движение может вызвать новую осыпь, и тогда у нее уже не будет никакой надежды на спасение. Ей понадобилась вся сила воли, чтобы спокойно все обдумать, как следовало бы сделать раньше, еще до того, как все это случилось. Ей так и хотелось закричать, изо всех сил рвануться, но это означало бы неминуемую смерть.
Может быть, двигаясь, извиваясь подобно змее, сбрасывающей старую кожу, ей удастся освободить верхнюю часть туловища и выползти из-под соляной глыбы. Самое трудное – пошевелить раненой рукой.
Она была поражена своей слабостью. После малейшего движения она начинала тяжело дышать и чувствовала усталость. Допустим, она сумеет вылезти из-под соляной осыпи, как она выберется на поверхность, когда она не смогла этого сделать, будучи целой и невредимой?
«Лучше не задумываться об этом, – посоветовал ей дух. – Сначала попробуй освободиться. Чуть-чуть передвинься, еще чуть-чуть». Она прислушалась.
Издали донесся какой-то звук. Эпона, замерев, напрягла слух. Неужели в шахте еще кто-то есть? Обычно до наступления вечера все шахтеры возвращаются домой, а сейчас глубокая ночь или, может быть, утро. Откуда ей знать? Она попыталась крикнуть, но помешал сильный приступ кашля. Соляная осыпь пошевелилась, грозя завалить ее целиком.
Кто-то приближался к ней по тоннелю. Она ясно слышала чьи-то мягкие шаги. Но человеческих голосов не было слышно. В самом ли деле это чьи-то шаги, или у нее просто шумит в ушах? Голова слегка закружилась, и она потеряла сознание. Здесь, в самом центре Соляной горы, она вдруг увидела странное движущееся голубое сияние, озаряющее кристаллические стены, а в самом его центре – неуклюже ступающее гигантское существо. Косматый зверь бродил по штольням и штрекам, поворачивая тяжелую голову, словно кого-то искал. Иногда он передвигался на всех четырех лапах, но где было просторнее, поднимался на задние, усиленно размахивая, словно жестикулируя, передними, огромными и когтистыми, затем вновь опускался на четыре лапы и шел дальше.
Сразу, в одно мгновение, Эпона пришла в себя. В голубом сиянии, озарявшем тоннель, где она находилась, в нескольких шагах от себя она увидела невероятно большого медведя. Во рту сразу пересохло. У нее не было ни малейшей возможности спастись от этого зверя, очевидно, загнанного в шахту непогодой и голодом. Она лежала неподвижно, глядя на него, ожидая смерти, но все еще на что-то надеясь…
Никогда нельзя отчаиваться.
Свободной, неповрежденной рукой она нашла комок соли величиной с мяч для игры в каманахт. Если медведь подойдет ближе, она постарается попасть ему в нос, самое чувствительное место. Это, может быть, и не остановит его, но надо попытаться, а вдруг это спасет ее.
Большая медвежья голова повернулась к ней, и она увидела мерцающие желтые глаза. Узкие, прищуренные желтые глаза. Медведь, урча, подошел ближе. Он обдавал ее своим жарким дыханием, которое сливалось со спертым соленым воздухом.
А затем над ней вновь сомкнулась мгла.
Кернуннос явился на пиршество в одной из своих ритуальных одежд. При виде Меняющего Обличье даже самые шумные среди маркоманни замолкли, усиленно налегая на угощение.
Жрец отозвал Туторикса в сторону.
– Девушка заблудилась в соляной шахте, – просто сказал Кернуннос.
– Моя дочь затерялась в горах, – крикнул Туторикс пирующим, повелительно воздев над собой руки. – Покажите же свою храбрость, герои. Жрец говорит, что мы должны немедленно, не ожидая окончания ливня и бури, отправиться на поиски, или она умрет. Пошли же, отважные воины. Пошли же, сильные люди. Покажите свою отвагу.
Бушующий и ревущий над озером ветер, последний посланец снежного времени года, напоминал смертным, что стихии отнюдь им не покорны и даже могут вторгаться в их дела. Кельты и маркоманни, взяв в руки оружие и факелы, приготовились искать Эпону. Склоны гор были покрыты скользким льдом, дорога предстояла опасная, к тому же маркоманни никогда не бывали в недрах Соляной горы, хотя и много о них слышали. Но какой мужчина не примет вызова, брошенного его отваге?
Возглавить отправляющихся на поиски людей должен был сам Туторикс.
Собравшуюся группу сопровождали трое гутуитер в меховых одеждах. На случай, если Эпона ранена и нуждается в срочном лечении, они должны были ждать в конце Кельтской долины.
Между тем внизу, в селении, Кернуннос вновь улегся на свое ложе. Его ребра сильно выпирали из худого тела, и под туго натянутой кожей он мог видеть, как бьется его собственное сердце. Ему требовалось немалое время, чтобы отдохнуть и успокоиться. Он закрыл глаза и, смертельно утомленный, тут же погрузился в мир снов, где он мог наконец полностью расслабиться.
Первыми в шахту, с зажженными факелами в руках, часто окликая друг друга, вошли кельты. Жрец не мог точно сказать, в каком именно тоннеле лежит девушка, но он описал его величину и форму, поворот, который к нему ведет, и назвал примерное расстояние от поверхности. Его описание могло подходить к нескольким тоннелям. Туторикс разделил всех своих людей на группы. Одну из них он повел сам, выбрав наиболее многообещающее направление. Он не шел, соблюдая обычную для шахтеров осторожность, а бежал, как будто был в открытом поле, ставя свои ноги куда попало.
