Тут Эрта наконец вошла в зал и зашагала по проходу между столами. Муж кухарки погиб во время восстания саксов. Эту немного грубоватую полногрудую женщину с копной светлых кудряшек и гневным взглядом голубых глаз можно было назвать привлекательной. После того как Эрта лишилась мужа, местные мужчины наперебой добивались ее расположения, и она частенько отвечала им взаимностью, однако далеко не каждый мог рассчитывать на ее расположение. И она очень любила своего маленького сынишку.
Прижав к груди кувшин с вином, кухарка приблизилась к главному столу. Просто удивительно, что она не споткнулась, потому что шла, не отрывая взгляда от Гуннара Олафсона.
Но Эрта была в этом не одинока. На Олафсона смотрели все без исключения женщины!
По мнению Розы, все они вели себя смехотворно. И это касалось не только служанок, сновавших между столами, но и вдов, а также совсем маленьких девочек. Все они таращились на предводителя наемников. Некоторые из них даже подходили к главному столу, как если бы хотели наполнить свои тарелки или кружки, но вместо этого просто стояли и смотрели на Олафсона. Другие же — и в их числе Констанс — то и дело улыбались красавцу викингу.
Роза тихонько вздохнула. Вряд ли женщин Сомерфорда можно было порицать за подобное поведение. Большинство молодых мужчин погибли в сражениях, а Гуннар Олафсон был не только молод, ной чрезвычайно красив. Но неужели эти глупые женщины не понимали, что его красота — всего лишь маска? Да-да, маска, пусть даже он и впрямь необычайно красив в своей голубой тунике, сменившей короткую кольчугу.
Затаив дыхание, Роза наблюдала за Эртой, остановившейся перед Гуннаром Олафсоном. Тут вино чуть выплеснулось из кувшина и потекло по ее платью из грубой шерстяной ткани, но женщина, казалось, не заметила этого.
— О, сэр рыцарь!.. — выдохнула она.
Викинг поднял голову. В его холодных синих глазах читался вопрос.
Кухарка же на ломаном французском продолжала:
— Меня зовут Эрта, и я хочу поблагодарить вас за то, что спасли моего сына. Он совсем маленький… И если бы упал… — Эрта картинно передернулась, потом вновь заговорила: — Если я могу как-то вас отблагодарить… чем-то помочь… Я с радостью!
Роза замерла. Ей не требовался грубый хохот сэра Арно, чтобы понять, что именно имела в виду Эрта. Такая женщина могла отблагодарить наемника за доброту только одним-единственным способом. У нее не было ни денег, ни драгоценностей, но зато Господь одарил ее привлекательной внешностью и пышными формами. Подобная плата за услуги была в порядке вещей, и Роза никогда не делала вид, что в замке ничего такого не происходит.
Но тогда откуда у нее эта странная боль в груди? Откуда горячий ком в горле?
— Ну, Гуннар? — фамильярно обратился к наемнику порядком захмелевший сэр Арно. — Разве есть лучший способ согреть вашу постель сегодня ночью? Я так скажу: если она хочет поблагодарить вас, так позвольте ей это!
Роза нахмурилась. Почему это заявление Арно ни у кого не вызвало возражений? Даже брат Марк самодовольно ухмылялся. А ведь сэр Арно никогда не позволял себе таких речей в ее присутствии… Его манеры никогда не вызывали нареканий. Что же с ним случилось сегодня? Что случилось со всеми обитателями замка?
Розе внезапно показалось, что она здесь чужая.
Тут Гуннар наконец заговорил, и все в зале затаили дыхание.
— Не стоит благодарности, Эрта, — сказал он, едва заметно усмехнувшись.
Роза с раздражением заметила, что все смотрят на викинга с восхищением. А он, судя по всему, остался равнодушным к прелестям Эрты. «Нет-нет, не может быть, — думала Роза. — Он наверняка уже обдумывает, когда и где сможет получить плату за свою услугу».
Ответ Олафсона застал Эрту врасплох — мужчины редко от нее отказывались. Но потом она вспомнила о кувшине с вином и шагнула к столу, чтобы наполнить и без того полный кубок викинга. Конечно же, вино полилось через край. Осознав свою оплошность, Эрта смутилась и нервно захихикала. Некоторые из женщин тоже засмеялись.
Тут Олафсои вдруг улыбнулся, и с губ женщин сорвались вздохи восхищения — у викинга оказалась невероятно привлекательная улыбка. Роза же еще больше помрачнела, она сейчас с радостью задушила бы всех этих глупых женщин за подобное легковерие. Но уж ее-то Олафсон не обманет. Уж она-то прекрасно знает, какой он на самом деле.
Наполняя кубок Розы вином, Эрта перехватила ее взгляд и замерла в изумлении. Обычно добрая и покладистая, госпожа смотрела на нее сейчас чуть ли не с ненавистью. Сообразив, что причина дурного настроения леди — ее предложение красивому наемнику, Эрта в смущении пролепетала по-английски:
— Госпожа, я не хотела ничего дурного. Я… Простите меня. Я не знала, что он вам тоже понравился.
В зале воцарилась гробовая тишина. Констанс же вдруг закашлялась и опустила голову, чтобы скрыть улыбку. Роза почувствовала, как ее лицо запылало, словно она много времени провела на солнце. Для нее не имело никакого значения, что присутствовавшие в зале норманны не поняли слов Эрты. Их поняли англичане и, что еще хуже, предводитель наемников.
— Ты забываешься, — холодно произнесла Роза, что никак не вязалось с ее пылающим лицом.
Эрта поспешно присела в реверансе.
— Прошу прощения, госпожа, — пробормотала она и поспешила удалиться.
Но вскоре в зале вновь заговорили, и ужин продолжался своим чередом, как если бы ничего не произошло. Констанс что-то сказала брату Марку насчет свинины, и тот принялся обстоятельно отвечать.
Роза немного успокоилась, хотя ее руки под столом по-прежнему дрожали. «Ну и что? — спрашивала она себя. — Почему я должна беспокоиться из-за слов Эрты?».
«Потому что это правда», — ответил ей внутренний голос.
У Розы перехватило дыхание. Нет, это неправда! Разве такое возможно? Она украдкой бросила взгляд на викинга.
Олафсон рассматривал богато украшенную вышивкой скатерть, покрывавшую стол, и казалось, что созерцание узоров завораживало викинга так же, как всех остальных — созерцание его лица. Тонкие косички сейчас прикрывали его лицо, а огромные сильные руки лежали на столе, рядом с кубком. И Роза только теперь заметила, что загорелые руки викинга сплошь покрыты мелкими небольшими шрамами.
Гуннар… Так сэр Арно назвал его. Роза мысленно повторила имя и тут же почувствовала, как все ее тело словно закололи тысячи мелких иголочек. Стиснув зубы, она со злостью сказала себе: «Перестань! Перестань сейчас же! Не обращай на него внимания!»
Арно вдруг повернулся к Олафсону — его движения стали неуклюжими от вина — и с ухмылкой произнес какую-то остроту. Затем он громко рассмеялся, хотя викинг даже не улыбнулся. Заметив наконец, что гость не оценил его шутки, он нахмурился и проговорил:
