– С час назад мне послышалось, что ты встаешь, и я занялась завтраком. Я собиралась нажарить еще ветчины, когда ты наконец спустился. А почему ты не хочешь завтракать? – спросила она, подозревая, что он боится ее стряпни.
– Потому что нам нужно кое-что обсудить.
Элизабет непроизвольно вздрогнула. Ночью она рассказала ему все без утайки, начиная с того момента, как Роберт появился в Хэвенхёрсте. Но к тому времени, когда она закончила, она была уже так утомлена своим рассказом и его ласками, что провалилась в сон, не успев выслушать его объяснения. Видимо, он хотел сделать это сейчас, а ей совсем не хотелось испортить чудо их примирения, снова возвращаясь к прошлому.
– Мы оба были неправы, – тихо сказал Ян, заметив, как омрачилось ее лицо.
– И если будем избегать говорить об этом и притворяться, что ничего не случилось, страх и недоверие навсегда останутся с нами. Они будут преследовать нас каждый раз, когда случится что-нибудь необычное или непонятное, и мы никогда не сможем доверять друг другу. Мы будем неверно истолковывать слова и поступки друг друга, старые раны начнут кровоточить, и в конце концов нам придется расстаться. Сегодня ночью ты объяснила мне свои поступки, теперь то же самое хочу сделать я.
– Откуда в тебе эта мудрость? – с улыбкой спросила Элизабет.
– Если бы я был мудрым, – сухо ответил он, – наша разлука не затянулась бы так надолго. И тем не менее, поняв, что ты нужна мне, я несколько недель провел в размышлениях, как мы сможем жить дальше, если мне все-таки удастся тебя найти. И единственный путь, который я вижу, – это открыто и честно рассказать все друг другу.
Элизабет все еще колебалась – она не забыла, с какой ненавистью Ян говорил с ней, когда она пришла к нему после своего выступления в суде. Она боялась, что, вспомнив о той боли, что она ему причинила, он снова возненавидит ее.
Ян взял ее за руку и посадил рядом с собой. Она долго расправляла юбку, разглаживая каждую складку, потом обреченно уставилась на запорошенный снегом подоконник. Ян молча наблюдал за ней, понимая, почему она нервничает.
– Дай мне твою руку, любимая. Ты можешь спрашивать меня о чем угодно, не опасаясь, что я рассержусь на тебя.
Убаюкивающие звуки его низкого голоса и тепло его руки, в которой покоилась ее ладонь, постепенно рассеяли ее страхи. Доверчиво подняв на него глаза, Элизабет спросила:
– Почему ты не сказал мне, что Роберт пытался убить тебя на дороге и что ты посадил его на свой корабль? Почему ты позволил мне думать, что он просто исчез?
Ян откинул голову на спинку дивана и на секунду закрыл глаза, потом с сожалением проговорил:
– Я был уверен, что твой брат давно вернулся в Англию. Я понятия не имел, что после его исчезновения ты осталась в Хэвенхёрсте совсем одна и что из-за меня ты стала отверженной. Я не знал, что у тебя нет родителей и нет денег. Все это я узнал от Дункана, когда ты уехала отсюда прошлой весной. Поверь мне, прошу тебя.
– Я верю, – искренне сказала Элизабет. – Люсинда набросилась на Дункана и высказала ему все, после этого ты поехал за мной в Лондон. Об этом мы уже говорили перед тем, как пожениться. Но тогда ты уже знал, что Роберт не вернулся, и все-таки ничего не сказал мне. Почему?
– А когда? – с горечью спросил Ян. – Когда я мог это сделать? Ты вспомни, как ты ко мне относилась, когда я примчался в Лондон, чтобы просить твоей руки.
Ты была почти уверена, что я сделал тебе предложение только из жалости. Если бы я тогда рассказал о своей роли в исчезновении Роберта, ты бы окончательно в этом уверилась. К тому же тогда я тебе не очень-то нравился и ты мне почти не доверяла, – напомнил он. – И если бы я признался, что похитил твоего брата, ты отказалась бы от нашей «сделки», какие бы объяснения я ни приводил. Но была еще одна причина, по которой я ничего не сказал тебе, – сознался он. – Я так хотел, чтобы ты стала моей женой, что ради этого был готов почти на все. Элизабет искоса глянула на него и обезоруживающе улыбнулась.
– А потом, почему ты не рассказал мне потом, когда уже знал, что я люблю тебя?
– Потом, – криво усмехнулся Ян. – Ты хочешь сказать, когда я заставил тебя полюбить меня? Ну, во-первых, мне не хотелось, чтобы ты изменила свое мнение обо мне в худшую сторону. А во-вторых, мы были так счастливы, что я желал только продлить это счастье как можно дольше. И наконец, я просто не знал, в чем конкретно виноват, потому что мои сыщики так и не смогли выйти на след
Роберта… да, – сказал он, заметив ее изумление, – я тоже нанял детективов, почти одновременно с тобой. Видишь ли, его длительное отсутствие могло означать только одно из двух – либо он опасается кредиторов, либо он погиб, возвращаясь на родину. Если бы выяснилось последнее, мне пришлось бы тебе признаться в своем преступлении.
– А если бы тебе так и не удалось ничего узнать, ты когда-нибудь рассказал бы мне правду о его исчезновении?
Какое-то время Ян молчал, глядя на ее руку, которую бессознательно поглаживал, потом поднял глаза и ответил:
– Да. Незадолго до того, как ты сбежала, я решил, что, если в ближайшие полгода моим людям так и не удастся ничего выяснить, я расскажу тебе то немногое, что мне известно.
– Я рада, что ты рассказал бы мне, – тихо сказала Элизабет. – Мне было бы неприятно думать, что ты мог бы обманывать меня вечно.
– К сожалению, я не могу сказать, что принял это решение исключительно по благородству своей души, – сказал Ян. – Здесь сыграл свою роль страх. Я жил в постоянном страхе, что в один прекрасный день появится Вордсворт и представит доказательства того, что я причинил Роберту непоправимый вред или, что еще хуже, стал виновником его смерти. Под конец я уже сам хотел определенности, какой бы она ни была. К тому времени любая правда была для меня лучше неизвестности. Я устал бояться, что ты бросишь меня.
Ян замолчал, ожидая, что она как-то отреагирует на это, но Элизабет молчала, и он сказал:
– Мне очень важно, чтобы ты поверила мне. Это важно не только для меня, но и для нашего будущего. Я клянусь, что сказал тебе правду.
Она подняла на него глаза.
– Я верю тебе.
– Спасибо.
– Тебе не за что меня благодарить, – попыталась пошутить она. – Просто я вышла замуж за изумительного человека, который научил меня всегда ставить себя на место оппонента. Я уже давно это сделала и давно поняла, почему ты так долго скрывал от меня правду о Роберте. – Она продолжала уже без улыбки. – Поставив себя на твое место, я приготовилась даже к твоей реакции на мое возвращение.
Задолго до того, как я увидела тебя в палате лордов, я уже знала, что тебе будет очень трудно простить меня за то, что я предала тебя и опозорила, хотя и не представляла, что в своей жажде мщения ты зайдешь так далеко.
