– Сколько же стоит остановиться в этом шикарном месте? Похоже, тут все дорого.
С ее точки зрения, все было именно так. Дейк осмотрел обшарпанную гостиницу, а затем перевел взгляд на свои сапоги. Они явно стоили больше, чем отец девушки заработал за всю жизнь. Рид встретил ее встревоженный взгляд.
– Я могу себе это позволить, мисс Джеймс. Вы идете?
Она не двинулась с места. Вместо этого девушка прижала Клея к своему плечу.
– Я сама заплачу за себя.
– Считайте, что это часть наших дорожных издержек. Поскольку я плачу вам за уход за ребенком, я настаиваю на этом. Ведь вам бы не пришлось платить, если бы вы на меня не работали.
В глазах девушки мелькнула обида.
– Хорошо, мистер Рид. Я просто забыла, что вы наняли меня. – Она обошла Рида и направилась в гостиницу.
Дейк попытался остановить ее прежде, чем она войдет внутрь.
– Извините меня, Кара.
Он увидел, что ее глаза были полны слез. Девушка прошептала:
– Я устала, вот и все.
Молодой человек смотрел на нее в растерянности. Она была такой гордой, такой юной, и такой во многих отношениях невинной. А он привык командовать. Отдавать приказания было его второй натурой. Война ожесточила его сердце и приучила к дисциплине. Дейк напомнил себе, что впредь должен вести себя с девушкой по-джентльменски.
– Пойдем, – тихо сказал он.
Она повернулась и, ни слова не говоря, направилась к двери.
Клерку за стойкой было не больше семнадцати. Его волосы были намазаны розовым маслом и зачесаны назад, на рукавах красовались черные нарукавники. Он засунул палец за воротник и тер себе шею в тот момент, когда путешественники появились перед ним.
– Добро пожаловать, – сказал он хриплым голосом. – Добро пожаловать в гостиницу «Птичье гнездо».
Дейк огляделся. Позади стойки виднелась небольшая столовая. Очень скромная, но, кажется, чистая. Матрона с расчесанными на прямой пробор волосами, собранными в пучок, суетилась около столов. Она посмотрела на них и улыбнулась. Любопытство до такой степени снедало ее, что она забыла о необходимости приготовить к ужину ножи и наблюдала, как путешественники регистрируются.
– У нас есть прекрасная комната с видом на улицу. Она должна понравиться вам и вашей жене, мистер, – предложил юнец.
Кара залилась краской.
Она незаметно подтолкнула Дейка, пока он записывался в регистрационный журнал. Он не обратил внимания, и она схватила его за локоть.
– Что? – спросил он раздраженно, разглядывая ее непонятную подпись.
– Я хочу ту комнату, которая выходит на улицу, – прошептала она. – Я уже предостаточно видела открытых пространств.
– Отлично, – сказал Дейк. Потом, обращаясь к клерку, он добавил: – Мы пойдем наверх и посмотрим комнаты перед тем, как вносить вещи. Здесь рядом есть конюшня?
– В конце улицы. С правой стороны. – Молодой человек, который минут десять таращился на Кару, дал, наконец, Дейку ключи.
Испытывая непреодолимое желание сказать юнцу, чтобы он прекратил пялить глаза на девушку, Дейк отступил на шаг, пропуская Кару вперед. Когда она проходила мимо него, Дейк обнял ее за плечи.
Девушка похолодела от его прикосновения. Дейк сам был удивлен своим поступком. Но, оглянувшись назад, он увидел, что молодой человек уже забыл о Каре и внимательно изучает его неразборчивую подпись в журнале.
Их комнаты были наверху. Дейк повернул ключ и распахнул дверь первой комнаты. Прижимая Клея к плечу, Кара вошла внутрь.
– Тут здорово, – прошептала она.
– Все будет хорошо, – сказал Дейк девушке.
Как и обещала надпись внизу, постель была чистой. Такими же были и прозрачные голубые занавески на окнах. Лоскутный плед и умывальник довершали картину. Дейк подумал, что его комната, должно быть, как две капли воды похожа на эту.
Кара уложила малыша на кровать и остановилась посреди комнаты. Дейк осмотрел кровать, умывальник и окно.
– Пойду в конюшню устроить Генерала Шермана и мисс Люси. Когда я вернусь, мы спустимся пообедать.
В дверях он задержался:
– Совсем забыл: вам нужно что-нибудь в повозке?
Кара потрогала лоскутный плед.
– Вы помните, за передним сиденьем был маленький бочонок?
Рид кивнул. Без сомнения, он знал все ящики и бочонки: ведь в пути ему с утра до вечера приходилось без конца двигать, открывать и закрывать их.
– Там моя расческа – наверху. И ... – она покраснела. – И белье. И можете принести тряпок на пеленки. – Дейк уже было отправился, но Кара добавила: – Да, и немного консервированного молока и бутылочку. Я ее забыла.
– Хорошо. – Он снова пошел к двери, но опять остановился и сказал: – Может, вы захотите помыться перед обедом?
Потом, зная, что она наверняка потеряет счет времени, он достал часы, засек время и положил их на туалетный столик.
– Я вернусь ровно через тридцать минут. Ни раньше, ни позже.
Кара скрестила на груди руки и скривила рот.
– Я учту, – проговорила она.
И прежде чем она успела сказать, что думает о его привычке раздавать приказы, будто он генерал какой, Дейк закрыл за собой дверь.
Кара не могла допустить, чтобы Дейк Рид портил ей настроение, когда ей так хотелось наслаждаться жизнью. После его ухода она закружилась на месте, испытывая желание заплясать.
Даже замечание Дейка насчет мытья не могло сейчас омрачить ее счастья. Помня о времени, она развязала шляпу и бросила ее на кровать, потом схватила кувшин для воды, стоявший на умывальнике. Ей понравился тяжелый сосуд, вручную расписанный лилиями. Она налила теплой воды в большой таз, закатала рукава, намылила руки и принялась отмывать дорожную пыль, покрывавшую ее лицо, ладони и руки. Влажным полотенцем она протерла шею и грудь в квадратном вырезе персикового платья. Закончив, она увидела, что вода и полотенце почернели.
Пока Клей мирно спал, Кара высунулась в окно проверить, не видит ли ее кто-нибудь. Вокруг больше не было двухэтажных домов. Девушка выудила тряпичный кошелек, который она изнутри привязала к платью. Аккуратно отстегнув его, она развязала шнурок и рассыпала деньги по покрывалу. На следующий день, перед отъездом, она намеревалась упросить Дейка дать ей немного времени на покупки. Она пересчитала деньги, полученные за поместье, и решила, что каждый пенни истратит с умом.
Кара оставила себе денег, чтобы заплатить за обед и комнату, а затем снова пристегнула кошелек к поясу. Спрятав его в складках юбки, она опять почувствовала себя легко. Девушка подошла к изголовью кровати, стоявшей у окна, и уселась осторожно, чтобы не разбудить младенца. На душе у нее было радостно. Она наблюдала, как по Мейн-стрит проехал фургон. Она решила, что ничего не может быть лучше комнаты с хорошим видом. В Калифорнии она будет настаивать, чтобы ей дали комнату с видом на океан.
