– Хорошо, Кит, давай поднимемся ко мне. Но только, пожалуйста, бесшумно.
Раннее субботнее утро выдалось мрачным, небеса на горизонте были пасмурными и серыми. Саймон проснулся раньше обычного, быстро перекусил и вновь погрузился в работу. Он отправил посыльного в Суитхоуп-Хилл-Хаус к сэру Малькольму Каверсу с известием, что Сибилла в Элайшоу и находится в безопасности. А затем он послал приглашение от леди Мюррей в Англию, в Дур-Хилл, к Сесилу Перси.
После этого он поднялся по длинным лестницам наверх, на смотровую площадку.
Когда он стоял здесь, он всегда чувствовал гордость за свой дом. Замок окружали густые леса, и было тихо и спокойно все вокруг...
На юго-восточной стене Элайшоу расположились две высокие башни, известные в народе как Хартшорн-Пайк и Карлин-Тус. Они были такими высокими, что кружилась голова, если долго смотреть на них на фоне быстро пролетающих облаков. Это были безмолвные стражи его земель, а также ориентиры, которым Саймон доверял с детства, так как они несколько раз спасали его, когда ему случалось заблудиться в лесу.
С Хартшорн-Пайка и Карлин-Туса была видна граница между Англией и Шотландией.
Отсюда можно было увидеть Англию и узнать, что на ее землях творится, идет ли войско, едут ли нежданные гости. Теперь, в это долгое и шаткое перемирие между двумя странами, Саймон всегда держал на этих башнях нескольких стражей, которые могли бы первыми сообщить о происшествиях на границе.
Саймон служил графу Файфу, и близость к границе с Англией его не очень беспокоила, поскольку он проводил большую часть жизни в Стерлинге и Эдинбурге. Кроме того, его отец был достаточно мудр, чтобы придерживаться нейтралитета между Англией и Шотландией, и по-настоящему никогда ни к кому не примыкал. Леди Мюррей старалась продолжать дело своего мужа, а вот Саймону становилось все труднее и труднее сдерживать обе стороны, каждая из которых мечтала присоединить его земли к своим.
Его мать была англичанкой, и ее семья когда-то была близка к нортумберлендским Перси. А отец был коренным шотландцем, и таким образом Мюррей обладали сильными и прочными связями с обеими враждующими сторонами. Несмотря на это, замок Элайшоу уже несколько раз занимала то одна, то вторая сторона, и Саймону не хотелось, чтобы это случилось снова в то самое время, когда он является владельцем Элайшоу. Однако он понимал, что так долго держать нейтралитет не получится.
Наместник их страны, граф Файф, долго мирился с нейтралитетом его отца, но когда тот умер, он ясно дал понять, что такое положение дел его не устраивает и он хочет, чтобы Элайшоу присоединился к Шотландии.
Граф Дуглас был более сильной личностью, чем наместник, но теперь, когда его тоже убили, стало непонятно, с кем же еще можно было заключить союз.
Саймон свято доверял лорду Файфу и преданно служил ему до тех пор, пока Файф не попытался захватить замок Хермитидж, который принадлежал Дугласу. Действуя от имени наместника, Саймон с удивлением нашел в том замке гостивших у Изабеллы Стюарт своих младших сестер – Мег и Амалию, а Изабелла после этого вторично вышла замуж за человека, которого ей подсунула семья бывшего мужа.
Тот случай сильно потряс Саймона, но это произошло еще до того, как Файф попытался вынудить его сестру Амалию выйти замуж за человека, которого она терпеть не могла, но который был выгоден наместнику. К тому же она не хотела вместе с приданым отдавать Файфу и часть земель Элайшоу. Но даже тогда Саймон еще верил Файфу и был верен ему. Однако граф Файф, который так и не сумел убедить Амалию выйти замуж за его прихвостня, вновь нацелился на семейство Мюррей и положил глаз на младшую сестру Саймона – Розали, желая выдать ее замуж за другого своего человека. Саймон категорически отказался согласиться на этот брак и тем самым впервые пошел против воли его милости.
Он всего несколько раз видел с тех пор графа Файфа, а что касается Дугласа, то он и раньше с ним встречался довольно редко, поскольку тот всегда был занят своими проблемами. И ему ничего не оставалось, как на расстоянии наблюдать, как два этих человека становятся врагами друг другу, а также врагами самого Саймона. И если верить словам матери, сейчас единственным человеком, с которым можно было договориться о помощи и взаимодействии, был английский лорд Перси. Саймон знал, о чем пойдет речь, когда Сесил приедет навестить своих дальних родственников в Элайшоу.
У него оставалось всего несколько дней, чтобы решить будущее Элайшоу. Холодная и голодная зима дала ему небольшую отсрочку, но теперь, с приходом весны, атмосфера вокруг границ накалялась, и Саймон чувствовал это.
Он вдруг вспомнил о Сибилле и подумал о том, что когда ее первый раз выдавали замуж за лорда Галстона, ей было столько же лет, сколько его младшей сестре сейчас. Когда же он ждал, что она выйдет замуж за него самого, она была всего годом старше Розали.
– Дорогой мой, независимо от того, о чем ты сейчас думаешь, уставившись на эту стену, мне нужно серьезно с тобой поговорить...
Пораженный Саймон обернулся и увидел свою мать. Ее тонко выщипанные брови изогнулись теперь сильнее обычного.
– Простите меня, мама, но как вы забрались так высоко, на эту башню? – удивился он.
– Ты все сделал, как надо? – проговорила леди Мюррей и, отдышавшись после крутого подъема, изящно прислонилась к каменным перилам.
– Да, я... отправил вашего посыльного в Дур-Хилл.
– Мне есть что сказать тебе... насчет Англии и дочери Сесила...
Саймон с тоской вздохнул и терпеливо приготовился слушать.
Когда Сибилла проснулась в своей спальне, Кит уже сидела в ожидании того момента, когда она откроет глаза. Рядом, на столике, стоял поднос с едой, принесенный Тетси, на котором лежали хлеб, говядина и стояла кружка молока.
После того как Сибилла умылась, они с Кит принялись есть. Было смешно смотреть, как девочка старалась подражать всем движениям Сибиллы, даже способу ломать хлеб, так что Сибилла с трудом удерживалась от улыбки.
Тетси поправила кровать и оглянулась на Кит.
– Миледи, я заберу девочку отсюда на кухню, когда закончу прибираться, и постараюсь не отпускать ее никуда сегодня одну. Вечером она не будет вам мешать. Вы ведь вернетесь в кровать после того, как позавтракаете?
– Не хочу обратно в кровать, – с тоской произнесла Сибилла. – Я хочу, чтобы мне наконец-то принесли одежду и я смогла бы немного пройтись.
– Я понимаю вас, миледи, но у меня нет никаких распоряжений на этот счет. Ее милость говорила, что утром пошлет вам свои платья, как только закончит с делами.
