– Икра.
Она озадаченно посмотрела на князя.
– Я не понимаю.
– Осетровая икра.
Фэнси изогнула бровь.
– Рыбьи яйца.
Рука Фэнси метнулась к горлу. Девушка с трудом боролась с подступающей тошнотой.
– Не ешьте это! – воскликнула она, глядя на князя. Степан положил свой кусочек хлеба на тарелку.
– Икра – это деликатес. – Он долго смотрел на Фэнси, а потом спросил: – Не хотите попробовать заливных угрей?
Выражение отвращения на ее лице послужило ему ответом.
– Но вы не против, если я буду есть заливное из угрей?
Она скривила губы.
– Вот эта соленая селедка прибыла из Шотландии.
– Я потеряла аппетит из-за… – Фэнси поколебалась, – осетровой икры. Полагаю, настало время поговорить.
Степан взял ее руку в свои и подождал, пока она посмотрит в его черные глаза.
– Почему вы сегодня убежали?
«Я чувствовала, что меня загнали в ловушку. И купили. И боялась, что стану жертвой, как моя мать».
Фэнси отвела взгляд. Казалось, эти темные глаза смотрят прямо в ее душу и знают, как она боится.
Фэнси вздернула подбородок, но на князя так и не посмотрела.
– Да я бы предпочла пройтись по улице голой, лишь бы не надевать платье, купленное мне не мужем, а чужим мужчиной.
– Я бы тоже предпочел, чтобы вы прошлись голой. Она быстро взглянула на Степана. Князь опять улыбался своей дерзкой, непочтительной улыбкой.
– Дело не в платье, а в том, что я слишком на вас надавил. – Степан взял ее за подбородок. – Когда вы будете готовы присоединиться ко мне в светском обществе, я буду сопровождать вас.
От этой неожиданной учтивости и понимания сердце ее заныло. Она не может, не должна, не смеет его любить! Ах, если бы…
– Зачем вы это делаете?
– Я ухаживаю за своей певчей птичкой. – Степан поцеловал ее руку. – Я запрещаю вам возвращаться из театра домой в одиночестве. Если не смогу я, вас будет охранять Борис. Это не обсуждается.
Чувствуя благодарность за его заботу, Фэнси уступила:
– Ну хорошо, пусть Борис провожает меня, раз это необходимо.
– Вот и славно. А сейчас я отвезу вас домой. – Степан протянул ей руку. – И не забудьте о нашем завтрашнем пикнике.
– Не думаю, что мои сестры будут есть икру или заливное из угрей.
– Обещаю – никаких угрей, никакой икры.
Пятнадцать минут спустя Степан вышел из своей кареты перед ее домом на Сохо-сквер, помог выбраться Фэнси и проводил ее до двери.
– Смотрите. – Князь поднял букет, который кто-то оставил на пороге. – Поклонник принес вам цветы. Розовые и белые с темно-зелеными листьями – это олеандр, а красноватые, красивой формы – белладонна. – Он кинул на девушку встревоженный взгляд. – На языке цветов олеандр и белладонна означают «берегись смерти».
Королевский пассаж (не намного больше, чем простой переулочек) соединял Кинг-стрит и Пэлл-Мэлл, две самые оживленные улицы Лондона. В Королевском пассаже располагалось несколько магазинов и «Французские голубки» – непритязательный, но очень популярный паб для желающих поужинать после театра.
Александр Боулд расслабленно сидел в своем кресле, любуясь ангельским личиком Женевьевы Стовер. Белокурая оперная певица околдовала его, и он считал себя счастливчиком, потому что оказался в Королевском оперном театре как раз в тот вечер, когда она нуждалась в провожатом. Приди он в день открытия сезона, никогда бы с ней не познакомился.
– Вы в самом деле не против того, что Фэнси получила роль, о которой вы так мечтали?
Женевьева пожала плечами.
– Конечно, мне жаль, но у Фэнси очень сильный голос. Я точно знаю, что она сделает себе карьеру. Она молодец.
Официант принес ужин. Сосиски и картофель для Александра, запеченная рыба и овощи для Женевьевы.
– Должно быть, работать с констеблем Блэком очень захватывающе, – заметила девушка.
– Вопреки распространенному мнению, констебль ведет рутинную, скучную жизнь. – Александр улыбнулся. – Захватывающие моменты случаются редко.
Женевьева наклонилась вперед и спросила шепотом:
– Как вы думаете, вам удастся поймать убийцу «с лепестками роз»?
– Обещаю, что в конце концов мы его поймаем. – Воспользовавшись возможностью успокоить девушку и прикоснуться к ней, Александр потянулся через стол и накрыл ладонью ее руку. – И вам нечего опасаться, если вы будете настороже.
– А как он их убивает?
– Я не могу об этом говорить. Служебная тайна. Но по женщинам нельзя сказать, что они страдали.
– Скажите, насколько близко вы знакомы с Фэнси?
Александр понял, что она им заинтересовалась и теперь хочет разузнать о нем побольше. Привычки у всех женщин одинаковы независимо от их положения. И одна из этих привычек – желание узнать подробности.
– Мы с Фэнси почти как брат и сестра. – Александр заметил, что это успокоило Женевьеву. – Мы всю жизнь живем по соседству. А теперь расскажите мне о Женевьеве Стовер.
– Когда умерли наши родители, – начала девушка, – мы с братом унаследовали дом на Комптон-стрит. Женившись, он переехал в другой дом, а я стала сдавать комнаты танцовщицам и актрисам. А вон тот мужчина все время на нас смотрит.
Он оглянулся. Хорошо одетый мужчина в другом конце паба работал у его деда, и мысль о том, что дед за ним следит, вызвала у Александра раздражение.
– Вы его знаете?
Он помотал головой.
– Должно быть, этот джентльмен видел вас в опере, а теперь узнал. Скажите, у вас найдется завтра время для меня?
Улыбка Женевьевы могла бы осветить весь паб.
– Завтра воскресенье, спектакля нет. Я приду к вам и приготовлю ленч.
– Прекрасная идея! – Александр мысленно потер руки. Женщина, предлагающая для него готовить, – это очень-очень интересно. Он едва мог поверить своей удаче. Красивые оперные певицы обычно ищут богатых покровителей, а Женевьева предпочитает именно его.
Немного позже Александр и Женевьева стояли, глядя друг на друга, возле ее дома на Комптон-стрит. Он очень нежно прикоснулся к ее губам.
– До свидания, Женевьева.
Александр и Женевьева чуть виновато отпрянули друг от друга, услышав чей-то голос.
Мимо них пропорхнула одна из оперных балерин, одетая в красное, и подошла к подъехавшей карете. Кучер спустился на землю, помог знойной брюнетке забраться внутрь и вернулся на свое место.
– Это Пэнси, – сказала Женевьева. – Она рассталась с любовником, лордом Паркхерстом, и теперь ищет нового.
Александр запечатлел на ее губах еще один поцелуй и пробормотал:
– До завтра…
Четверть часа спустя Александр подошел к своему дому на Сохо-сквер, мурлыча веселую мелодию. Он начал подниматься по ступеням, но замер, увидев сидевшую там девушку.
