— Сегодня я получила приглашение на ассамблею от герцога и герцогини Уэнтуэрт.
У Сегера едва не застрял кусок в горле.
— Не может быть.
— Кажется, ты не удивлен.
Он не поднял глаз от тарелки, ибо очень редко делился чем-либо со своей мачехой.
— А я должен был удивиться? Я не мог этого знать, поскольку не слежу за вашим светским календарем.
Куинтина обиделась.
— Тебе, конечно известно, что я не получаю приглашений от герцогов и герцогинь, но не будем вдаваться в объяснения почему. — Она искоса бросила взгляд на Джиллиан, как будто не хотела оскорблять девственные уши последней слухами о похождениях Сегера.
Вместо этого она выставила обвинение, как обычно, не высказав его вслух. Она обвиняла Сегера в утрате их семьей высокого положения из-за того, что произошло три года назад с лордом и леди Эдманстон.
Хотя, если разобраться, то, заглянув намного дальше трех лет, можно было обнаружить другой повод для обвинения. Истинную причину теперешнего образа жизни Сегера. Почему он предпочел оставаться вне общества.
— Странно, — сказала Куинтина, — приглашение адресовано нам обоим.
Сегер откинулся на спинку стула.
— А теперь скажи мне, что не удивлен. — Куинтина подняла темную изогнутую бровь.
Сегер вытер салфеткой рот.
— Хорошо, пусть будет по-вашему. Я действительно удивлен.
Удивлен? Да, черт побери, удивлен! Его уже несколько лет не приглашали в высшее общество. Ведь не могла же герцогиня таким образом устраивать брак своей сестры? Он был не очень привлекательной жертвой, несмотря на свой титул, а это было главной целью поездки за покупками в Лондон большинства американских невест. Возможно, ее или ее сестру не интересует его репутация.
Или они ничего о ней не знают.
Нельзя сказать, что это имело какое-либо значение. У него не было желания продавать себя за наличные. Он принадлежал к тем немногим английским аристократам, которые имели столько наличных денег, что их хватило бы на то, чтобы оклеить и ми все стены его большого загородного дома. В два слоя.
— Так что вы будете с этим делать? — спросил Сегер.
— Я назвала бы это странным и фантастическим подарком. Несмотря на неприятный факт, что герцогиня американка, это все же шанс переступить порог и войти в высшее общество, в чем так нуждается наша семья. Это необходимо Джиллиан. — Она с ласковой улыбкой взглянула на племянницу. — Ведь я обещала Сюзанне, когда та лежала на смертном одре, что сделаю все что смогу, чтобы удачно выдать замуж ее дочь, и вот мне в этом все препятствуют. Это первый сезон Джиллиан, и я должна воспользоваться случаем.
Сегер посмотрел на Джиллиан, которая сидела, не поднимая глаз, и ничего не говорила. Вечерами она обычно сидела за столом тихо, как маленькая птичка. Иногда ее даже не замечали, как будто ее там и не было. «Застенчива», — подумал Сегер. Хотя молода и привлекательна.
— Полагаю, вы поедете, — сказал он Куинтине и взял двои бокал с вином.
— Естественно. Но с другой стороны, могу я попросить тебя оклонить приглашение?
Он удивился:
— Отклонить? Первое приличное приглашение за все эти годы, и вы хотите, чтобы я не принял его? А как же все эти слова о Родонах, наконец переступающих порог высшего света?
Честно говоря, ему нисколько не хотелось переступать через чей-то порог; его не интересовала ассамблея в душных залах Мейфэра, где большинство старых матрон, вероятно, шипели бы на него.
Однако он бы с удовольствием взглянул на хорошенькое создание в маске, уже две недели не дававшее ему спать по ночам. Он все еще помнил ее последние слова, когда они уезжали, что она приехала на Бал посвященных, чтобы увидеть его, и таким образом рисковала своей репутацией.
Было бы недостаточно сказать, что ему это льстило. Точнее, его самообладание и самоуверенность явно пошатнулись. Он не ожидал, что она это скажет. Он ожидал какого-то неопределенного ответа, может быть, высокомерное заявление, что она всего лишь ищет приключений, потому что так говорили ему большинство женщин, когда начинался флирт. Они инстинктивно понимали, что только так можно заманить его в свою спальню.
Клара же была бесстрашна. Она не хитрила, а сразу сказала ему не вызывающим сомнений тоном, что приехала на бал потому, что желала видеть его.
Он, в свою очередь, был потрясен до глубины души. Его возбудило то, как она сумела удивить его этими словами, а затем сразу же повернулась и ушла. Она не стала ждать, как он отреагирует на это, ожидать его ответа и ушла, оставив его в недоумении и с ощущением неудовлетворенности.
Неожиданно он вспомнил, что когда они впервые встретились, она напомнила ему Дафну. С некоторым облегчением он обнаружил, что больше не видит сходства.
— Я хочу, чтобы мы все снова вошли в общество, — вывела его из задумчивости мачеха, — но твое присутствие там в самом начале может вызвать перешептывание. Я хочу возвращаться в общество тихо и постепенно. Некоторые люди будут не так оскорблены появлением Джиллиан и моим, как твоим, и я хочу сделать так, как лучше для Джиллиан.
Он снова взглянул на кузину. Та смущенно улыбнулась.
— А чего ты хочешь от меня, Джиллиан? — спросил он.
Она, казалось, была удивлена, что он вообще заговорил с ней, и побледнела.
— Я… я бы хотела, чтобы ты делал то, чего тебе хочется.
Он кивнул.
Куинтина сидела молча лишь несколько секунд.
— Есть еще одна более важная причина, почему тебе не следует туда ехать, Сегер.
— И какая же, прошу вас, скажите?
Ее узкие плечи приподнялись и опустились, она набрала в грудь воздуха.
— Я подозреваю, что истинная причина этого приглашения в том, что сестра герцогини — та самая вульгарная девица, о которой мы читали в газете. Герцогиня устраивает эту ассамблею, чтобы собрать всех неженатых пэров в одной комнате, так чтобы их можно было оценить как товар. Конечно же, ты предпочтешь избежать такой вульгарности.
Сегер, прищурившись, посмотрел на нее:
— А, вы не хотите, чтобы я встретился с этой американкой. Боитесь, что я увлекусь кем-то неподходящим?
Она ответила холодно и сдержанно:
— Как будто ты уже не совершал такой ошибки?
Над столом нависла напряженность. Сегер сжал в кулак руку, лежавшую на коленях.
— Вы правы, Куинтина, и последствия были ужасны.
Щеки мачехи вспыхнули от гнева.
— Сегер, вот уже восемь лет, как ты отказываешься взять респектабельную жену и произвести на свет наследника. Ты не думаешь, что уже достаточно долго наказываешь семью за эти последствия? Последствия, которых никто не мог предвидеть?
