– Ты прав, старина. Нам тогда действительно просто не повезло, что апачи опередили нас. – Покосившись на Гриффина и Жоли, он добавил: – Но я все равно не знаю, что нам делать с девчонкой, Эймос!
– Я думаю, – нахмурился негр, – она нам еще пригодится – по крайней мере до тех пор, пока мы сами ей нравимся.
– Иными словами, – подвел итог Джордан, – ты хочешь сказать, что я не должен ее обижать?
– Именно так, – подтвердил негр, глядя в землю. – Или ты слеп и не видишь, что она втюрилась в тебя с первого взгляда? Да и мы с Гриффином, насколько я могу судить, ей вроде бы вполне симпатичны. Можем использовать ее в качестве проводника, а если, не дай Бог, нам попадутся апачи, то и в качестве посредника. Но если мы чем-нибудь обидим девушку, она вполне может дать знать о нас соплеменникам. И я, если честно, считаю, что в таком случае она по-своему будет права. Тебе это надо? – Негр вытянул губы в трубочку, подражая французскому произношению девушки, и произнес: – Жордан?
Джордан криво усмехнулся, пришпорил коня, чтобы догнать Гриффина и Жоли, а Эймос последовал за ним.
– Хорошо, старина, – проговорил Джордан, когда негр поравнялся с ним. – Так и быть, девчонка остается и я не буду с ней груб. Но у меня все-таки есть гордость, Эймос. Я буду держаться от нее подальше.
– Что ж, сурово, но справедливо, – раздумчиво произнес негр, а про себя подумал, что, похоже, путешествие обещает стать еще более интересным.
Ночь в пустыне обычно наступает резко, почти мгновенно. Словно гигантский орел, несущий на своих крыльях темноту, спускается на землю с мрачных горных вершин. Дневные зверьки прячутся в норах, и на охоту выходят ночные хищники.
Поначалу Эймос вообще не хотел останавливаться, намереваясь ехать всю ночь, но лошади слишком устали, да и запасы воды были на исходе. К тому же темнота могла преподнести любой сюрприз – от случайного наезда на лагерь индейцев до банального падения в яму. Пришлось остановиться в первом попавшемся месте, где не было ни деревьев, ни воды. Костер путники побоялись разжигать, чтобы не привлекать к себе внимание, а в результате на ужин, если это можно назвать ужином, пришлось довольствоваться сырым мясом да несколькими глотками воды, остававшимися во фляжках. Лошади все время вели себя беспокойно, топчась около стоянки и нервно фыркая. Наконец Джордан, потеряв терпение, привязал их к каким-то чахлым кустикам.
Расстелив одеяло на земле, Джордан лег, потянувшись, чтобы размять уставшие за день мышцы, и посмотрел на Жоли и Гриффина. Девушка помогала парню устроиться на ночлег. Она повернулась к Джордану спиной и нагнулась. И без того короткое платье еще сильнее обнажило стройные ноги и обрисовало соблазнительные бедра. Но такие молодые женщины были не во вкусе Джордана. Эх, будь эта девчонка постарше… И все же взгляд его невольно ткнулся к ее загорелым стройным ногам.
«Надо бы, пожалуй, справить этой пташке платьице поприличнее, чтобы не сверкала тут своими ляжками…» – подумал Джордан.
Рассмеявшись над какой-то шуткой Гриффина, Жоли выпрямилась, откинув назад черную гриву волос, и волнующим движением разгладила платье, морщившееся на груди.
Ругнувшись себе под нос, Джордан поднялся, подхватил одеяло и устроился подальше. Спать рядом с этой малолетней ведьмой у него не было никакой охоты.
От внимания Эймоса и Гриффина, разумеется, не ускользнуло, что Джордан весь вечер напряженно-молчалив, но они старались делать вид, что не замечают этого. Переглянувшись между собой пару раз, негр и юноша стали готовиться ко сну, обмениваясь веселыми репликами.
Жоли, почувствовав, что Джордана что-то гнетет, направилась было к нему, но Гриффин остановил ее, схватив за руку:
– Не надо, Жоли, Расстилай-ка лучше одеяло, и давай спать!
Искренне удивившись, Жоли кинула взгляд в сторону Джордана, затем посмотрела на парня:
– Я всего лишь хотела немного с ним поболтать…
– Не стоит, Жоли. Его сейчас лучше не беспокоить. Давай-ка лучше, – Гриффин хитро подмигнул Эймосу, – мы научим тебя еще одной песенке! Я захватил с собой губную гармошку…
Поколебавшись, Жоли кивнула. Может быть, и впрямь не стоит так скоро прощать Джордана. Он незаслуженно обидел ее, хотя Жоли никак не могла понять, чем вызвала его грубость.
Гриффин заиграл на губной гармошке, и Эймос запел мелодичным, приятным голосом. В песне почему-то говорилось о Джордане, и Жоли снова невольно посмотрела в его сторону. Почему в его присутствии она все время чувствует себя ребенком? Она уже достаточно взрослая, чтобы выходить замуж! Но этому бледнолицему она, очевидно, кажется наивной и глупой девчонкой. Апачи умеют смеяться, находить приятные моменты в самых банальных вещах – в жизни так мало радостей, – без этого она стала бы совсем серой… Но этот большой белый человек считает, очевидно, такое поведение достойным лишь ребенка. Слава Богу, что хотя бы Эймос и Гриффин держатся просто.
– Хорошая песня, Эймос! – воскликнула Жоли, когда негр закончил петь. – Но почему ты написал ее о Жордане?
С минуту Эймос непонимающе смотрел на девушку, а затем, поняв, в чем дело, добродушно рассмеялся:
– Это не о Джордане, глупышка. Это о реке Иордан[1]. И написал эту песню не я.
– М-м-м! – разочарованно протянула Жоли. – Но все равно песня красивая.
– Спасибо, Жоли, – признательно поблагодарил Эймос.
– А ты, Гриффин, хорошо играешь на своей… как ее… губной гармошке, – продолжила девушка, обращаясь к парню, с которым, похоже, уже успела сдружиться.
– Спасибо, – по-актерски раскланялся Гриффин. Какая она смешная и наивная – эта Жоли – Гааду…
Гриффин покосился на Джордана. Сидя поодаль, тот изо всех сил делал вид, что не прислушивается к их разговору.
Наконец все улеглись и стали смотреть в звездное небо, вслушиваясь в голоса пустыни. Вот раздался рык пумы, следом за ним вой койота, а затем жуткий хохот гиены… Мертвая днем, пустыня ночью словно оживала. В любой момент здесь можно было ожидать непрошеного гостя – зверя или человека.
Эти звуки были непривычны Гриффину, и он, услышав их, несколько раз в тревоге поднимал голову.
– Что ты там высматриваешь, приятель? – усмехнулся Эймос, заметив это.
Парнишке стало стыдно за свою трусость, и он, сконфузившись, промолчал.
– Индейцев, должно быть! – хмыкнул Эймос.
– Индейцы по таким пустынным местам не ходят, – откликнулся со своего места Джордан, пуская в небо сигаретный дым. – Они все-таки предпочитают оазисы. К тому же с нашего места окрестность просматривается далеко, так что успокойся – мы в полной безопасности.
