Его друг заметил снисходительно:
— Неужели ты так уверен в молодом Робби. Смотри не ошибись.
— Он за нее жизнь отдаст, — убежденно заявил Йен и тут же добавил: — Но от него этого не потребуется. Я добавил им охраны. А ты как всегда прав, Ангус: он меня все больше и больше раздражает. Откровенно пялится на нее, словно представляет ее голой в своих руках. Как по-твоему, чем он думает?
— Скорее всего членом, а не головой: Вчера мне вдруг показалось, что ты свернешь ему шею.
Йен вспомнил, как кузен откровенно разглядывал очаровательную грудь Лианны, видневшуюся в откровенном вырезе платья, облегавшем ее точеную фигуру, и у него снова пересохло во рту от ревности.
— Он будит во мне дьявола, — признался Йен, запустив пальцы в волосы. — Я что, должен терпеть это всю жизнь, чтобы каждый мужик смотрел на нее и облизывался?
— Всю жизнь? Ага, понятно. Ты решил жениться на ней? Пожалуй, удивляться тут нечему.
А он решил? Вопрос вывел его из равновесия. Чтобы не отвечать, Йен быстро заговорил:
— Мне не хочется участвовать в раздорах с Робби. Наоборот. Он мне как брат, ближе любого другого в нашей семье. Я люблю его, но вижу, как он относится ко мне в последние дни: ревнует и злится. Напряженность в отношениях между нами — только этого недоставало. В особенности, когда Фрэнктон превращается в реальную угрозу. А я не могу придумать, как все это уладить. Можно было бы запретить Лианне находиться рядом с ним, но она совсем не поощряет его. Мне же это видно. Получится, что я просто так накажу ее и обижу его своим недоверием. От этого все станет только хуже.
Положив руки перед собой на край стены, Ангус, казалось, задумался.
— Может, тогда лучше всего дать ему возможность проявить свою страсть к ней. Пусть он потрахается с ней одну ночку.
На миг Йен потерял дар речи. Затем буквально взорвался от гнева, что было так на него не похоже.
— Ты совсем спятил? То говоришь, что ничуть не удивлен тем, что я собираюсь на ней жениться, то предлагаешь подложить ее под другого мужика!
— Мне нужно было посмотреть на твою реакцию, парень. — Ангус тихо засмеялся, но потом помрачнел. — Я наблюдал за вами с самого начала. Росси — тоже. От ее цепкого взгляда ведь ничто не ускользнет, и она, кстати, полюбила девчонку. Несмотря на то что девушка — англичанка, она вполне сгодится нашему лэрду в качестве жены. Когда женщина по-настоящему любит мужчину, этого невозможно не заметить.
Оторвавшись от отвратительной картинки, созданной его воображением, на которой Лианна вместе с Робби лежали в объятиях друг друга, Йен спросил напрямую:
— Ты считаешь, что она меня любит?
— Ох, ради Бога! Со стороны это особенно заметно. Плюс к тому, она сама призналась в этом Росси. Так что, я думаю, это правда.
«Лианна любит меня!» Мысль была ненова, признался он себе. Ему же хотелось, чтобы она любила его.
Он-то ее любил. И кузен, судя по всему, тоже.
Проклятие, это были трудности, которых следовало избегать.
— Что мне делать с Робби? — спросил Йен.
Хотя решения, напрямую связанные с жизнью его клана, он принимал, пользуясь холодной, жесткой логикой, ясность мышления пропадала непонятно куда, если речь заходила о Лианне.
— Может, пусть она сама разберется с ним?
Для него было непривычно позволять кому-то влезать в его жизнь. С двадцати лет он возглавлял клан.
— Я поговорю с ним, — коротко сообщил он.
Ангус вскинул кустистые брови и фыркнул:
— Попытайся, конечно. Только предупреди меня заранее, когда захочешь урезонить его, чтобы я оказался поблизости — помочь остановить кровь.
— Это для вас.
В сильных, мускулистых руках Робби цветы смотрелись необычно. Лианна приняла их и, не в силах удержаться от улыбки, покачала головой.
— Вы очень милы.
— Это не про меня. — Улыбка Робби растянулась до ушей. — Вот вы — милы.
Словно намекая на что-то, он оглядел ее с головы до ног, невольно задержавшись на груди.
Лианна постаралась всем своим видом напомнить ему о рамках приличия.
— Росси рассказала про вашу сомнительную репутацию, которая не идет ни в какое сравнение даже с репутацией Йена в этом возрасте, и мне кажется, я догадалась почему. Не надо никаких цветов и комплиментов. Это ни к чему. Вы должны понимать, что Йену не понравится ваше внимание к моей персоне.
— Я так завидую ему, что даже с трудом нахожу для него приличные слова, — вдруг признался Робби, отводя глаза в сторону. — Я понимаю, что он недоволен, это же мне сразу стало ясно. В первый раз в жизни мы с ним вот так, не в ладах. Он готов меня задушить. А я — кастрировать его и забрать вас к себе.
Высказанное так резко чувство Робби показалось ей шокирующим.
— Но послушайте, — укоризненно заговорила она, полная ощущения неловкости, — вы здесь всего неделю. Мы едва знакомы друг с другом.
— Вы провели в замке полдня и очутились в постели Йена. Это же факт.
Лианна залилась краской:
— Откуда вы знаете?
— Об этом все знают, — упрямо возразил он. — И я тоже хочу, чтобы мы по-настоящему узнали друг друга. — Прямой взгляд его черных глаз был красноречив. — Сколько времени прошло с момента нашего знакомства — несущественная мелочь. Но не беспокойтесь, я не предам Йена, как бы мне этого ни хотелось.
Они сидели на пригорке на расстеленном покрывале. Перед ними стояла корзина с остатками завтрака, которым их снабдила Росси. Лианна вертела в руках прелестные цветы и не переставала удивляться: она оказалась так далеко от дома, Фрэнктон нависал со своими угрозами, а ей все равно было хорошо. Она чувствовала себя… счастливой.
— Йен — чудесный человек, — тихо заговорила она. — Я знаю, что вы восхищаетесь им, а он любит вас. Не позволяйте безрассудной страсти испортить все, что есть между вами, пожалуйста. Для меня это будет тяжелым ударом.
— Я все прекрасно понимаю. — Робби лежал на покрывале, вытянувшись всем своим длинным телом и опершись на локоть — этакий молодой несчастный любовник, — и не отрываясь смотрел на нее. — Я хочу вас. Он хочет вас. Но весь ужас в том, что вы принадлежите ему. Каждую ночь!
Ну вот опять! Лианна покраснела, вспомнив, какой Йен пылкий и умелый любовник, как снова и снова берет ее, вызывая в ней неописуемые ощущения и возбуждая до предела, стоит ему лишь дотронуться до нее.
— Это настолько хорошо, да? — Губы у Робби скривились, когда он увидел выражение ее лица и мрачно добавил: — Завидую!
Не осмелившись признаться в этом никому, кроме Росси, которую она уже считала своим другом, Лианна едва слышно произнесла:
